— Нет, почему же, — сказала Мирослава, — я помню, что фамилия Альфреда Фёдоровича Гульнов, просто я не представляла его в роли Карабаса-Барабаса.
— Он не в роли! — горячо заверила её Пушкарская, — он по жизни такой! Мою Кларочку просто затиранил! И постоянно притесняет её!
— Притесняет?
— Ну, конечно! — горячо проговорила Софья Михайловна, — ролей ей хороших не даёт! А Кларочка у меня талантище!
— Да, конечно…
— Вот, и вы заметили!
Мирослава не стала возражать.
А Пушкарская продолжила:
— Иной раз такая злость меня разбирает, что голову бы ему открутила своими руками!
«Ого, — подумала Мирослава, — вот вам и добрая интеллигентная женщина».
Она внимательно посмотрела на сверкающие гневом глаза Пушкарской и исказившиеся черты лица.
«А что, она вполне могла убрать с пути дочери препятствие и в любви. Однако это должна была быть Антонина Бессонова. Почему жертвой стала Екатерина Терентьевна?»
Мирослава собралась спросить Пушкарскую, как она относится к своему зятю, но не успела.
Софья Михайловна проговорила с возмущением:
— Он всячески мешает Кларе стать актрисой первого плана, но как только петух его клюнул в одно место…
— Что вы говорите?! — не поверила Мирослава.
Пушкарская махнула рукой и пояснила:
— Анишина заболела, он сразу же мне звонит: «Выручайте, Софья Михайловна!».
— Кто вам звонит?
— Да режиссёр же!
— А почему он звонит вам, а не Кларе?
— Кларочка, видно, отключила телефон, — почему-то виновато призналась Пушкарская.
— А вы передали ей просьбу Карабаса Барабаса, тьфу ты… Альфреда Фёдоровича?
— Нет, — поджала губы Пушкарская и неожиданно стала оправдываться: — Я не злыдня какая-то и несколько раз на дню пыталась дозвониться до Клары, но так и не смогла. А Феде звонить я не решилась.
— Федя — это ваш зять?
Пушкарская кивнула.
— И что он за человек? — как бы невзначай спросила Мирослава.
— Фёдор замечательный человек! — с неожиданным для Мирославы воодушевлением ответила Софья Михайловна.
— Он, наверное, и сюда к вам приезжает?
— Не так часто, как мне хотелось бы, — вздохнула Пушкарская, — но всё-таки Федя бывает у меня чаще Кларочки.
«Странно, что муж и жена приезжают врозь и мать Клары это не настораживает».
Она уже не сомневалась в том, что Софья Михайловна в курсе шашней её дочери с саксофонистом Бессоновым. Но спрашивать об этом, естественно, не стала. Только посочувствовала:
— Вам, должно быть, тяжело безвыездно жить в дачном посёлке?
— Ну, что вы! Наоборот! Я бы тут с удовольствием круглый год жила. Но обстоятельства не позволяют.
— В этом году вы хоть раз выезжали из «Удачного»?