– Войдите, – послышалось из-за двери сразу, как только он постучал.
Лахлан вошел и спросил, опустив приветствия:
– Итак? Как дела?
Делани сидел, закинув на стол скрещенные ноги в идеально начищенных ботинках. Качнувшись на стуле назад, он закинул руки за голову и внимательно посмотрел на Лахлана.
– Не сомневаюсь, что это дело для вас представляет чрезвычайную важность, мистер Макнейл, но я настоятельно прошу не забывать о приличиях, прежде чем мы перейдем к сути.
Лицо Лахлана стало пунцовым.
– Я плачу тебе, чтобы ты нашел мою сестру, Делани, а не обучал меня хорошим манерам.
– Разумеется, но ведь человека определяют по манерам, не так ли?
Лахлан впился взглядом в ирландца, раздраженный еще и тем, что зеленые глаза и огненные волосы напоминали о Флоре. Он рывком снял шляпу, провел пальцами по волосам. Черт, почему он постоянно думает о ней, но никак не поймет, что сделать, чтобы преодолеть пропасть между ними? Она тоже прилагала усилия, и немалые, он видел, однако все они были направлены на то, чтобы больше узнать о нем и его прошлом. А в это Лахлан как раз не намерен посвящать жену. Он никогда не поверит, что леди сможет принять его таким, какой он есть. Джессика была всего лишь дочерью фермера, и то без колебаний его отвергла. Единственное, что приходило Лахлану в голову, – отнести жену в спальню и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не расслабится окончательно и забудет обо всех страхах. Его останавливало лишь стойкое убеждение, что едва ли Флора будет тому рада, ведь ей, очевидно, не доставила удовольствия их первая брачная ночь. Он будет выглядеть человеком, воспользовавшимся женой, – одна мысль об этом ему претила. Но, бездействуя, он загоняет себя в угол. Ведь чем дольше он не появляется в спальне Флоры, тем сложнее будет преодолеть себя и все же войти к ней. Лахлан выбрал привычное решение – с головой ушел в дела и работу.
– У меня нет времени на вежливость. Какие новости?
Делани вздохнул, покачал головой и убрал ноги со стола. Стул опустился, передние ножки ударились о покрытый ковром пол. Лахлан сел напротив. Внезапно он почувствовал слабость от страха, что и на этот раз потратил время впустую.
– Почему я не вернулся раньше, – сокрушенно пробормотал он.
– Как любила говаривать моя матушка, если бы «охи» да «ахи» были сковородами да кастрюлями, не было бы работы для лудильщиков.
Лахлан поднял глаза и наткнулся на пристальный взгляд зеленых глаз.
– Избавь меня от своей кухонной философии, Делани, и переходи к делу.
– Хорошо, – кивнул тот, надел очки и принялся листать лежащие на столе бумаги.