Она кивнула. Вряд ли тут поблизости было ещё одно судно.
– Ох… Ну, тогда мне конец.
– Да почему, Марк?! Почему?!
– Потому что я заснул на посту. Так все делают, но меня-то Петер застукал. А он сейчас сам не свой. Ох…
– Послушай, Марк, но это игра, всего лишь игра…
– А вот и нет, – сказал Петер, выпрыгивая из отверстия в стене. – Нет и нет. Всё это всерьёз, и Хомяк знал с самого начала, что ему грозит, – верно, Хомяк?
Он усмехнулся и поглядел на них совсем другим взглядом. Мойре были знакомы этот взгляд и эта усмешка. Ровно такие же бывали у дядюшки Клименса, когда тот принимал свою утреннюю порцию рома, – и после этого перечить ему осмелился бы лишь безумец; ровно с такими же взглядами соседские мальчишки стреляли из луков по птичьим гнёздам и поджигали муравейники.
Она сжала кулаки и поднялась, заслоняя собой Марки.
– Ты ведь хотел, чтобы я стала вашей мамой. Тогда тебе – всем вам – придётся меня слушаться. Перестань его запугивать, Петер. Оставь его в покое.
Какое-то время он просто смотрел ей в глаза. Потом пожал плечами:
– Ты не понимаешь… Он спал на посту, а пираты они ведь не такие благородные как мы, – верно, Хомяк? Они не будят врага. Они убивают тебя во сне. – Петер презрительно сплюнул и добавил тихо: – И я, чтоб ты знала, никогда не запугиваю. Ни-ког-да!
Мойра едва не дала ему по шее.
– Послушай, Петер, никто никого не будет убивать, ни во сне, ни наяву. Понимаешь?
Он только усмехнулся и снова пожал плечами.
– Ладно, – сказал, – пошли, я познакомлю тебя с остальными. Хомяк, если хочешь, можешь идти с нами.
– А как же?.. Мы что, не выставим часовых?
– Ты ведь слышал, – отрезал Петер, – никто никого не будет убивать. Пошли!
Тоннель привёл их в огромный зал с колоннами из сросшихся сталактитов и сталагмитов. Колонны эти излучали приглушённое янтарное сияние. Впрочем – достаточно яркое, чтобы Мойра разглядела грязь на полу и влажные потёки на стенах. И всё остальное…
– Вот, это наш Дом-под-землёй! Тайные чертоги Свободных мальчишек! Эй, где вы там, лентяи, – поздоровайтесь с нашей мамой!
Вообще-то они уже были здесь, стояли за двумя колоннами по центру зала и глядели во все глаза.
– Добрый день, – сказала Мойра. – Рада познакомиться.
Петер сделал яростный жест рукой – и они наконец вышли навстречу.
– Ну скажите же что-нибудь, остолопы! Не обращай внимания! Они тут совсем одичали!..
Мойра через силу кивнула. Ей хотелось кричать. Хотелось схватить их всех за руку, увести отсюда, искупать, причесать, одеть в чистое, накормить. Хотелось защитить и сделать так, чтобы с замурзанных лиц навсегда исчезло это загнанное выражение.