Благо, спешить Эмилии действительно было некуда. По распорядку один гвардеец всегда должен присутствовать вблизи принцессы. Даже ночью — для этого имелась комнатка, смежная с опочивальней. Но когда гвардейцев восемь, смены могут быть не слишком долгими. Дежурство Эмилии сегодня начиналось перед полуднем и должно было продлиться четыре часа. Вот стражам правящего герцога, отца Кристины, приходится труднее. Последнюю войну пережили лишь трое из них. Щадя старых соратников, герцог призывал их лишь на официальные приёмы и выезды в город.
Покончив с завтраком, Эмилия аккуратно собрала посуду, чтобы облегчить работу Грете, сбросила ночную рубашку и полезла в сундук за одеждой. Облачилась в синий с белым шитьём мундир, натянула мягкие коричневые ботфорты до середины бедра, белые перчатки с широкими длинными крагами, довольно небрежно нахлобучила на волнистые кудри бордовый выходной берет, украшенный пышным белым пером и золотой бляшкой с эмалевым гербом герцогства. Затянула на груди кожаную перевязь шпаги, набросила на плечи короткий синий плащ с белым кантом. Проверила, легко ли ходит клинок в ножнах — безо всякой нужды, просто по привычке. Наконец, сделала последнее утреннее приготовление — взяла со стола пару отложенных корок хлеба и спрятал в сумочку на поясе. У гвардейца всегда должно быть при себе что погрызть, пока никто не смотрит. Особенно раз довелось караулить принцессу во время обеда — ужасный конфуз выйдет, если твой живот начнёт издавать жалобные звуки, когда ты стоишь за креслом госпожи.
Из своих покоев на пятом этаже Эмилия отправилась вниз. Попадающиеся на пути слуги, стоящие на часах стражники, спешащие куда-то пажи приветствовали её, а девушка улыбалась и кивала в ответ. Многих она знала сколько себя помнила — ещё будучи совсем ребёнком Эмилия облазала все закоулки старинного эльвартского дворца, перезнакомившись с кем только можно, от архимага до шорника. Но когда усатый сержант открыл ей дверь на улицу со словами: «Проходите, маленькая леди», улыбка гвардейца сделалась чуточку натянутой. Всех девочек-кандидатов так называли в детстве. Но к одной лишь Эмилии так обращались до сих пор, а ведь ей исполнилось девятнадцать. Что поделать — маленькая пташка на всю жизнь птенец. Эмилия с пятнадцати лет совершенно не менялась внешне, а ростом уступала большинству мальчишек-поварят. Сложение у девушки тоже оставалось хрупкое, тоненькое — под одеждой ведь не видно, какая она жилистая. За глаза, думая, что гвардеец не услышит, Эмилию называли и иначе — «куколка», «наша милашка», «гвардейский ангелочек», «девочка». И ведь никому в голову не приходило этими же словами описывать Яну. Обижаться здесь было абсолютно не на что, но Эмилия всё равно испытывала какое-то не совсем понятное ей беспокойство. Если бы только обращение… ведь к ней и относились иначе, чем к её сёстрам. Когда Яна, Кая, Адела проходили испытания перед принесением присяги год назад, наблюдавшие за ними рыцари, бароны, учителя лишь кивали — другого от девушек-гвардейцев и не ожидалось. Когда те же испытания прошла Эмилия, все дружно улыбались, хлопали в ладоши и восклицали: «Какая она молодец, наша маленькая леди! Справилась!». Ничего лестного в этих похвалах и улыбках Эмилия не находила. И не знала, что ей делать, чтобы изменить ситуацию. Да и нужно ли?…