С уважением, доцент кафедры археологии Первого государственного университета Самоквасов Герман Романович – профессор-археолог».
Ниже значился адрес, куда следовало обращаться, и номера телефонов. Целая дюжина.
– Так это же враг! – Глаза у Виноградова хищно блеснули. – Это же самое то! Небо в клетку ему обеспечено!
– И рад бы, но нет, – произнес с расстановкой Жердяй. – У него – того. – Жердяй покрутил пальцем у виска. – Ищет вчерашний день. Однако не безнадежен. Вот если взять в разработку – ведь надо же что-то делать. Наедем на него для начала, а потом видно будет…
Сказано – сделано. Тем более что Татьяноха оказался свободен. Собравшись втроем в кабинете Жердяя, они поджидали теперь группу задержания, отправленную за профессором.
Герман Романович тем временем торопился к выходу из учебного заведения. Он бежал, словно за ним гнались: по телефону только что сообщили, что жене неожиданно подурнело, что ее положили в городскую больницу и требуется его, Самоквасова, личное присутствие.
– Карета ждет вас у подъезда, – добавил по телефону мужской голос и отключился.
– Еду, – сказал Самоквасов, убрал трубку и бросился вон из аудитории, полной студентов.
Услужливое сознание рисовало лицо супруги, страдающей от внезапного заболевания, поэтому глаза не видели перед собой ничего. Они не заметили даже, что в машине не оказалось ни одного медика: здесь сидели матерые дяденьки в обычной одежде и тяжело смотрели по сторонам.
Профессор стал приходить в себя после первого перекрестка: карета почему-то пошла в другую сторону, а водителя отделяла от него глухая перегородка. Герман Романович встревожился, на что получил ответ от «медика» в штатском:
– Нам так короче будет…
– Но как же? – удивился профессор. – Нам же туда не надо…
– Там перекопано, – пояснил второй «медик».
А когда карета повернула на Льва Толстого, затем в боковой проезд возле здания с квадратными колоннами, до профессора дошло. Его развели, прикрывшись святым именем.
– Слава богу! Выходит, она здорова…
Улыбаясь, Герман Романович перекрестился, откинулся на спинку и закатил глаза в потолок.
– Вам плохо?! Что с вами?! – испугались «медики» и бросились к профессору щупать пульс. Но карета вдруг снова дернулась, и мужики повалились назад, матерясь во весь голос.
Машина вошла во внутренний двор и снова остановилась. К радости «медиков», профессор оказался жив. Мало того, он даже выпрыгнул из машины и устремился к двери впереди всех. Но его придержали слегка.
– Не так быстро, пожалуйста…
Двое подхватили профессора под руки. В коридорах оказалось безлюдно, перед глазами мелькали бесконечные двери. Наконец в конце коридора показалась старинная дверь, явно из мореного дуба, возле которой конвой успокоился, отряхнулся, перевел дух, после чего один из громил сначала постучал в дверь, прислушался и лишь после этого потянул ее на себя. За дверью справа, огородившись стеклянной перегородкой, на небольшом возвышении сидела за столом женщина в зеленой рубахе с погонами прапорщика и галстуком-бабочкой под подбородком и пялилась в монитор. Она даже не взглянула на вошедших.