В кабинете графини я посмотрела на самодельную постель, где она спала каждую ночь, чтобы охранять библиотеку, а ведь ей уже семьдесят лет, и все же она готова противостоять нацистским солдатам. Рядом с подушкой лежали несколько книг. Я наклонилась, чтобы посмотреть их названия, но Битси потянула меня за рукав, к другим книгам, сложенным на письменном столе. Общие собрания коллектива сократились по составу, теперь это были помощница, хранитель, Битси, Борис, Маргарет, я и Клара де Шамбре.
– Мистера Прайс-Джонса арестовали, – начала графиня. – И отправили в лагерь для интернированных лиц.
Нет, только не потеря еще одного друга, запертого под замок за то, что он был «союзником врага»…
– Месье де Нерсиа пытался добиться его освобождения, – продолжила графиня.
– Я прочитал одно пугающее сообщение, – сказал Борис. – Они отправляют людей не в лагеря для интернированных, а в лагеря смерти.
– Пропаганда, – отмахнулась графиня. – Не стоит верить всем слухам, что до нас доходят.
– Ему предъявили обвинение? – спросила Битси.
– Вполне возможно, – кивнул Борис.
Эта война отбирала всех, кого я любила. И все – моя страна, мой город, мои друзья – оказывались ограбленными и преданными, а я могла противостоять этому лишь одним известным мне способом. Я должна была уничтожать те письма. Мне уже плевать было на опасность. В этом я не сомневалась. Хоть что-то должно быть сожжено. Я выбежала из библиотеки. Борис и Битси кричали мне вслед:
– Вернись!
– Ты не в себе!
В комиссариате я промчалась к кабинету отца, захлопнула за собой дверь. Я схватила какое-то письмо и разорвала его пополам, потом еще одно и еще… Шорох бумаги никогда не приносил мне такого удовлетворения. Сообразив, что папа́ может войти в любое мгновение, я засунула пачку писем в сумку, смяв их в уродливые комья.
Щелкнула дверная ручка, дверь распахнулась. Я отступила от письменного стола, спеша застегнуть сумку.
– Моя обязательная дочь, – сухо произнес папа́. – Явилась с визитом?
Я не знала, что делать.
Изобразить негодование? «Ты заподозрил собственную дочь?»
Прикинуться беззаботной? «Ну да, зашла. Что тут такого?»
Честно признаться? «Да, я воровка».
– Я получил письма, в которых спрашивают, почему полиция не проверяет ранее полученную информацию. И это странно, потому что мы расследуем каждое из обвинений. Я не мог понять… – Он демонстративно посмотрел на разорванные мной письма. – Теперь понимаю.