– Люди читают, – сказала директриса. – Война или не война.
Она начала искать жертвователей, писала письма самым преданным нашим покровителям, вроде графини Клары де Шамбре. Вызвав меня в свой кабинет, мисс Ридер объяснила, что пригласила в библиотеку журналистов и хочет, чтобы я рассказала им о нашей программе. Они ждут в читальном зале.
– Я? Но газетчики… они такие… неуправляемые…
Когда я впервые принесла в «Геральд» заметку для колонки новостей Американской библиотеки в Париже, один из них сразу заметил опечатку: «публик рилейшнз» вместо «паблик рилейшнз». И каждый раз, когда я приносила новую заметку, кто-нибудь интересовался, как у меня обстоят дела с этим.
– Да, они бывают несдержанны на слова, – признала мисс Ридер. – Но они носятся по всей Франции, чтобы описать для нас подготовку к военным действиям. Однако если кто-то будет груб, врежьте ему по башке.
Вспомнив собеседование, на котором я говорила именно это, я почувствовала, что краснею.
– Ох нет, я…
– Я знаю. Вы давно уже не та девушка. Вы повзрослели и прекрасно справляетесь с работой. Всем нравится ваша колонка в «Геральд», ваш информационный бюллетень восхитителен, особенно раздел «Что именно вы читаете?». Это прекрасно – узнавать человека по его любимым книгам.
По пути в читальный зал я позволила себе немножко насладиться похвалой мисс Ридер. У камина я потопталась на месте, набираясь храбрости для разговора с толпой репортеров в мятых плащах. Но прежде, чем я успела заговорить с ними, они сами заговорили со мной.
– Неужели французов так интересует американская литература? – требовательно спросил какой-то журналист с редкими седыми волосами. Вид у него был усталый, нет, измученный. – И есть ли у солдат время для чтения?
– Один генерал прислал несколько грузовиков от линии Мажино, чтобы доставить литературу для чтения, – живо ответила я. – Да, у солдат есть время, и наша цель к тому же – поддержать тех, кто нездоров, ранен или одинок. Мы должны создавать боевое настроение.
– Настроение? Тогда почему книги? Почему не вино? – язвительно бросил какой-то рыжий. – Мне бы именно этого хотелось.
– А кто говорит, что одно исключает другое? – спросила я, и они засмеялись. – Но если серьезно, то почему книги? Потому что ничто другое не обладает мистической способностью заставить людей увидеть мир глазами другого человека. И наша библиотека – некий книжный мост между культурами.
Один за другим репортеры поснимали плащи и расселись на стульях, пока я объясняла, как можно сделать пожертвование в нашу пользу. Некоторые записывали услышанное, другие, похоже, вспоминали прочитанные ими книги. Тот, что выглядел измученным, задумчиво смотрел на стеллажи, возможно думая о каком-нибудь романе, давшем ему утешение после тяжелого дня.