– Ну, при том количестве лекарств, которым вас накачали, – ответила я, – вы и козу бы полюбили.
Следующим вечером, в палате, я помогла ему написать письмо домой, в Америку. Он совсем недавно отправился в Канаду и записался в Королевский воздушный флот.
– Я никогда не оставался в стороне. – Он показал на мои руки, покрасневшие от непрерывного ухода за ранеными. – Да и вы тоже.
– Обычно я имела дело с книгами, а не с людьми.
– С книгами?
– Я библиотекарь.
– А люди для вас ничто?
Я хлопнула его по руке:
– Только нахальные солдаты. А вы что вообще читаете? – За много недель я впервые задала этот вопрос.
– Библию. Там, откуда я родом, к ней серьезно относятся.
– Хотите, я принесу вам экземпляр?
– Черт, нет! То есть я хотел сказать, нет, спасибо, я ее уже читал.
– А как насчет того, чтобы почитать завтра что-нибудь другое?
– Мне бы хотелось.
Он зевнул и через мгновение заснул. Было около девяти вечера, и мне нужно было добраться до дома раньше, чем маман от тревоги обломает все свои папоротники. Когда я шла к двери, один рядовой по имени Томас протянул руку и схватил меня за окровавленное платье. Ему было девятнадцать. Раньше он был парикмахером. Вчера, когда я принесла ему экземпляр «Лайфа» с Ланой Тёрнер на обложке, он отказался открывать журнал.
– Дальше и смотреть незачем, – заявил он.
Сейчас он стиснул подол моей юбки:
– Не уходите, мадемуазель Книжный Червь…
Я отвела с его лба волосы – темно-каштановые, как у Реми.
– Не уходите, – снова прошептал он.
Маман придется подождать. Я поправила на нем одеяло, подоткнув края.
– Поговорите со мной.
– О чем?
– О чем угодно.
– Мне бы хотелось познакомить вас с моими постоянными читателями. Так, есть один англичанин… представьте себе журавля с шотландским галстуком-бабочкой. И его французский друг – настоящий морж, с кустистыми усами. Они каждый день курят вонючие сигары и спорят. Нынешняя тема: печенье «Мадлен», столь любимое Прустом. Не следует ли ему иметь форму круассана? Вчера: кто из атлетов с буквами «дж» в имени более велик? Джонни Вайсмюллер или Джесс Оуэн?
Меня вознаградила слабая улыбка парня.
– Они оба не правы. Это Джек Бересфорд. Мне хочется еще послушать.
– И у нас есть мадам Симон, со вставными зубами, которые не подходят к ее большому рту. О, как же она любит сплетничать!
– Как женщины в моей церкви. А еще?..
– Последняя из ее сплетен о моей любимой читательнице. Она профессор с загадочным прошлым. Мадам Симон начала было говорить о ней: «Она вышла замуж за человека вдвое моложе ее», но тут наш составитель каталога, строгий человек, заявил: «Нет, она вышла замуж за человека вдвое старше ее». Ну и оба они были правы: первый муж профессора был вдвое старше, а второй – вдвое моложе. А потом они принялись рассуждать о третьем.