Он помолчал, по-прежнему не сводя с Аллейна пристального взгляда, затем заговорил, и в его голосе, да и самой манере речи, Аллейн уловил эхо слов, сказанных Пэнти: «Просто надо же знать, что и как».
– Кэролайн только что сказала мне, – начал Томас, – что вы считаете, будто кто-то дал Соне лекарство, которое доктор Уизерс прописал детям. Она говорит, что пила с ней чай. На мой взгляд, отсюда следует, что кто-то должен позаботиться о Кэролайн, и этот кто-то – я, потому что мы собираемся пожениться. Полагаю, для всех вас это неожиданность, но так оно и есть, и, если никто не против, от комментариев можно воздержаться.
По-прежнему стоя спиной к потрясенным родственникам и выглядя одновременно смущенным и решительным, Томас вцепился в лацканы пиджака и продолжил:
– Вы говорили мне, что подозреваете, будто папа был отравлен тем же веществом, и, насколько я могу понять, считаете, что то же лицо повинно в смерти Сони. Что ж, есть некто, заказавший эту штуку для детей и не допустивший, чтобы она попала в руки Кэролайн, заказавший лекарство для папы, довольно основательно погрязший в долгах, тот, кому папа оставил приличную сумму денег и кто пил чай с Соней. Этого человека сейчас здесь нет, – закончил Томас, – и я хочу знать, где он и действительно ли он является убийцей. Это все.
Не успел Аллейн ответить, как послышался осторожный стук в дверь, и на пороге возник Томпсон.
– Вам звонят из Лондона, сэр, – обратился он к Аллейну. – Возьмете трубку?
Аллейн вышел из гостиной, оставив Томпсона на страже, а Анкредов – переваривать услышанное. Он прошел в небольшую переговорную в противоположном конце коридора и с удивлением убедился, что это Трой, – он думал, что звонят из Ярда.
– Я бы не стала докучать тебе просто так, но мне кажется, что это важно, – донесся с двадцатимильного расстояния голос Трой. – Позвонила сначала в Ярд, и там мне сказали, что ты в Анкретоне.
– Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, здесь в порядке. Просто я вспомнила, что сэр Генри сказал мне в то утро. Ну, когда я увидела каракули на его зеркале.
– Умница. И что же это было?
– Оказывается, особенно его разозлило, что Пэнти – а он уверен, что это дело рук Пэнти, – смяла два важных документа, лежавших на туалетном столике. Он сказал, что если бы она была способна понять, что в них говорится, то убедилась бы, что они касаются ее самым непосредственным образом. Вот и все, собственно. Это имеет какое-нибудь значение?
– Да практически только это значение и имеет.
– Извини, Рори, что сразу не вспомнила.
– Тогда это ничего бы мне не сказало. Вернусь сегодня к вечеру. Я очень люблю тебя.