Два престола под балдахином размещались напротив алтаря, однако алтарь был так высок, что его видели со всех сторон капеллы.
Возле большой двери, ведущей в приемную замка, стоял почетный караул, а впереди офицер держал богемское королевское знамя.
Дверь ризницы отворилась, и в капелле появились пять священников. Перед ними пятеро детей несли кадила. Киприан, находившийся среди священников, медленно и торжественно поднялся по ступеням алтаря; потом большие двери распахнулись, барон Альтендорф переступил через порог и провозгласил:
– Королева!
Дамы встали со своих мест, мужчины сделали шаг назад, караул отдал честь, и военный оркестр заиграл национальный гимн, когда появилась Елисавета.
Но какой отвратительной насмешкой казалась вся эта пышность, как ложен был этот блеск! Бледная точно смерть, дрожащая, с испуганными глазами и горестно сжимавшимся сердцем, молодая королева, шатаясь, приблизилась к одному из престолов, стоявших пред алтарем.
Белое платье Елисаветы символизировало чистоту ее души. Несчастная принцесса была, скорее, достойна сожаления, чем осуждения, потому что она пала жертвою черной и гнусной измены.
Четырем служанкам, сопровождавшим ее во время путешествия, теперь присвоили звания фрейлин. За ними шли двенадцать молодых девушек, выбранных по красоте, положению и по способностям исполнять роль шпионок так же, как и горничные королевы.
Направляясь к назначенному ей престолу, Елисавета холодно отвечала на поклоны вельмож, рыцарей и дам.
Сев на трон, она впала в глубокую задумчивость, точно позабыв обо всем окружающем. Но Киприан не замедлил отойти от алтаря, будто для того, чтобы поклониться своей государыне, и несколько слов, сказанных им на ухо Елисавете, вывели ее из оцепенения и принудили притвориться, по крайней мере, что она интересуется церемонией.
Почти одновременно с тем, как Елисавета заняла свое место, в капеллу вошел Родольф в великолепном костюме, позади него выступали два оруженосца и шесть пажей. Торжество сияло в его глазах, когда он отвечал на поклоны мужчин и кланялся дамам, улыбавшимся ему. Грациозно приблизившись к королеве, он преклонил колени перед нею и поднес к губам руку, протянутую Елисаветой машинально.
Елисавета встала, и Родольф повел ее к алтарю. Начался брачный обряд, все присутствующие опустились на колени, за исключением Киприана, продолжавшего стоять перед алтарем. Глаза присутствующих были устремлены на тех, кто с минуты на минуту готовился сделаться супругами, и честолюбивый Родольф уже считал себя богемским королем, но внезапно печальный крик раздался в капелле. Крик этот словно доносился из глубины земли, испущенный мертвецом из могилы.