В 1907 году Надежда вышла замуж за лейтенанта флота Петра Залесского, участника Русско-японской войны и обороны Порт-Артура. Вероятно, там он познакомился с будущим морским министром Иваном Григоровичем. В 1903 году капитан 1-го ранга Григорович был командиром эскадренного броненосца «Цесаревич», который строился для России во Франции. Он привел корабль в Порт-Артур, а во время нападения японцев 27 января 1904 года отражал на нем атаки неприятельских кораблей. Сильно поврежденный броненосец остался на плаву. Григорович был награжден мечами к ордену Святого Владимира 3-й степени, а 28 марта 1904 года произведен в контр-адмиралы, назначен командиром порта Порт-Артур и в этой должности находился все время осады города. В 1905–1908 годах Григорович занимал должности начальника штаба Черноморского флота и командира Либавского порта. В 1909 году он стал товарищем (заместителем) морского министра, а его адъютантом был назначен Петр Залесский. Через два года Григорович — уже адмирал — переходит на министерский пост, а Залесский остается при нем. В 1912 году он становится старшим адъютантом морского министра.
Как и когда Рейли впервые появился в доме Петра и Надежды Залесских, история умалчивает. Но, очевидно, при его связях и многочисленных друзьях это было не так уж и сложно. Для Рейли имело значение и то, что, благодаря знакомству с семьей Залесских, он укреплял свое положение в свете, и у него могли появиться новые полезные знакомства. Но, думается, это как раз был тот вариант, когда в его отношении к Надежде победили чувства, а не разум. И если Рейли в это время выполнял шпионскую миссию — то точно не профессионализм. В этом случае было бы гораздо выгоднее поддерживать светское знакомство с Залесскими и «тянуть» из них (точнее, из ее мужа) нужную информацию. Но Рейли повел себя как мужчина, а не как разведчик.
Надежда, стройная смуглая брюнетка с большими черными глазами, произвела на него большое впечатление. Он на нее тоже. Еще бы! Загадочная личность, вместе с тем обходительный и светский джентльмен, окруженный каким-то романтическим ореолом. Наверное, это была обоюдная и внезапно вспыхнувшая страсть.
Впрочем, страсть к Надежде была не единственным чувством, которое в это время по-настоящему захватило его.
Владимир Крымов вспоминал, как Рейли, отвечая на какой-то его вопрос, однажды заявил: «Да плевать мне с высокого аэроплана!» Уже не важно, по какому поводу он это сказал. Интересно другое — как он «отредактировал» старинную русскую поговорку «плевать с высокой колокольни».