С тех пор, как записи Рейли были обнародованы, среди его биографов не утихает дискуссия — писал ли он их на самом деле или это фальшивка? Если согласиться со сторонниками версии о подделке, то придется отвечать на вопрос — почему тогда он несколько десятилетий просто пролежал в архивах советских спецслужб и ни разу ими не использовался?
Среди тех, кто считает дневник подлинным, существуют, однако, разногласия по вопросу о том, зачем Рейли его все-таки писал. Российский историк Теодор Гладков выдвинул такое предположение: «На самом деле Рейли прекрасно понимал, что его прочитают чекисты. Таким образом он пытался убедить их в своем раскаянии и желании сотрудничать с ОГПУ». Но в таком случае логичнее было бы писать эти записки на русском языке, не дожидаясь, пока чекисты расшифруют и переведут их.
Есть другая точка зрения. Якобы Рейли вел его, прежде всего, для СИС. Чтобы попытаться передать его в Англию и информировать своих коллег о том, что он сказал и что не сказал на допросах — так считает, к примеру, Ричард Спенс. Или же Рейли все же надеялся выбраться из ОГПУ и каким-то образом захватить дневник с собой (версия Эндрю Кука), чтобы продемонстрировать всем, «что он побывал в пасти льва и выбрался оттуда живым и невредимым». Есть еще и третья версия — дневник действительно писал Рейли, но под контролем чекистов. И правдивая информация в нем перемешана с дезинформацией, которую он вносил в него по указаниям чекистов.
Что касается автора этих строк, то он, во-первых, считает, что дневник написан самим Рейли, а во-вторых, это было сделано им втайне от сотрудников ОГПУ. Для чего? Ну, скорее всего, действительно с целью как-то передать его в Англию. Однако не исключено, что Рейли ставил перед собой и другую задачу. Он вполне мог просчитать, что его записи, спрятанные в камере, чекисты рано или поздно обнаружат. Как они поступят, даже если это произойдет после его расстрела? Скорее всего, приобщат к делу. И тогда, рано или поздно, они станут доступны исследователям и прольют свет на его последние дни жизни. Да, это может произойти очень и очень нескоро, но когда-нибудь все-таки произойдет.
Другими словами, Рейли мог писать свои записки «для истории». Он не мог не учитывать самого трагического для себя развития событий и понимал, что эти папиросные листки бумаги будут когда-нибудь единственными оставшимися свидетелями того, что происходило с ним в тюрьме ОГПУ. И если все было так, то расчет Рейли оказался точным.
Первая запись в дневнике Рейли датируется 30 октября 1925 года. Этот день и стал решающим — именно тогда чекистам удалось все-таки сломать его. И вовсе не демонстрацией газет с сообщениями о его гибели.