Стараясь не касаться поверхностей. Аллейн выдвинул своим лезвием второй ящик.
— Полюбуйтесь!
Его спутники увидели в ящике шесть патронов.
— Черт возьми! — воскликнул Фокс. — Вы их нашли!
Слово сговорившись, Фокс и Найджел оглянулись на реквизитора. Тот по-прежнему стоял по стойке смирно, глядя поверх их голов. Аллейн, не отрываясь от ящика, поманил его к себе.
— Загляните сюда, только ничего не трогайте. Эти муляжи — ваша работа?
Реквизитор вытянул длинную шею, согнувшись под неестественным углом.
— Ну?
— Так точно!
— Так. Вот этот — бракованный, из него выпало несколько песчинок. Вы отлично потрудились! Почему вы не хотели, чтобы я их нашел?
Реквизитор снова продемонстрировал свое умение тупо молчать.
— Тоска с вами, — бросил Аллейн. — Странное поведение, близкое к идиотизму. Вы знали, что муляжи лежат в этом ящике, слышали, как я говорил, что собираюсь их искать. Вы подслушивали нас сверху. А потом взяли и обрушили на сцену люстру весом в полтонны — правда, предупредив нас о ее падении, потому что не желали, видимо, второго убийства за вечер.
Полагаю, вы рассчитывали, что в суматохе спуститесь вниз и вынете эти патроны. Дурацкая затея! Нетрудно предположить, что вы сами их сюда засунули, а после убийства залезли наверх.
— Так точно, сэр! — неожиданно отчеканил Пропс. — Так это выглядит, только это не я.
— Говорю же, вы — форменный осел. Не уверен, что вас не следует арестовать как соучастника.
— Господи, да не делал я этого, сэр!
— Рад слышать. Зачем же вам в таком случае выгораживать убийцу? Ладно, не отвечаете — и не надо. Я прекращаю эту бесполезную беседу с самим собой. Придется вас задержать и препроводить в полицейский участок.
Беднягу забила дрожь, руки заходили ходуном, глаза расширились. Найджел, незнакомый с последствиями контузии, наблюдал за происходящим с реквизитором с некоторым любопытством. Аллейн внимательно смотрел на Пропса.
— Итак?
— Я этого не делал, — прошептал тот почти беззвучно. — Не делал! За что меня арестовывать? Я был в суфлерской и оттуда увидел, как в темноте кто-то движется — то ли мужчина, то ли женщина… — Он замолчал.
— Договаривайте! — сказал Аллейн.
— Не хочу ни на кого указывать. Он был свиньей. По мне, тот, кто это сделал, не заслуживает наказания.
— Вы не любили мистера Сюрбонадье?
Реквизитор произнес несколько выразительных формулировок, в которых печатными были только два слова: «он» и «был».
— Откуда такое отношение? — спросил Аллейн. — Она делал вам гадости?
Пропс собирался ответить, но вместо этого, к смущению и ужасу Найджела, расплакался.