Уже не потеря одним из братьев Ростиславичей «северной столицы», Новгорода, не выжигание пусть и богатых, но отдалённых окраин вроде Торопца, грозило Смоленскому князю. Само сердце княжества могло быть разорён толпами торков, ведомых братом Боголюбского, князем Торческа, Михалко Юрьевичем, подручным князем Жиздора.
Взять большой, хоть и худо укреплённый Смоленск, толпы «чёрных клобуков» не смогут. Но смогут выжечь Днепровскую долину, пока княжеские дружины сторожат новгородцев на двинских рубежах. Когда лет пятнадцать назад Долгорукий двинулся с севера, от Волги к Смоленску, Ростик, только что ставший первый раз князем Киевским, бросил всё и прибежал спасать свой город, отдав Долгорукому Великое Княжение. Пустит ли Благочестник «в распыл» «отцову задницу» (наследство)? — Нет. Единственное спасение — Боголюбский.
Боголюбский… Вот же дал господь… У него не только шея кривая — у него вся душа перекрученная.
Про этот исторический эпизод («поход 11 князей на Киев») я знал только общую канву: пару фраз из учебника. А чего тут ещё думать? Казалось: далеко, не существенно. Сходили-победили — чего ещё заботиться?
Когда же пришло время, когда принял решение, что надо в это дело ввязываться — не было времени остановиться, покопаться на личной «свалке», пропустить откапанное через «молотилку».
Пары фраз школьного курса довольно для «получить пристойную отметку в журнале». И совершенно недостаточно для участника событий, для оперативной деятельности. Подробности реала приводили в крайнее недоумение.
Типа: поход Боголюбского? Он с «прошением о вокняжении» согласился? «Крест принял»? Поздравляем:
— Новому Великому Князю Всея Руси — мои наилучшие поздравления! Когда выступаешь на Киев?
— А никогда. Не пойду я.
Как это?! Его ж в Великие Князья ставят! А он на печи останется?
— Сын полки поведёт.
Ё! Он не пойдёт? Почему? А как же Великое Княжение? Ритуалы, клятвы, об-барманивание? В «Бармаглотах» кто? «Летит ужасный Бармаглот и пылкает огнём». Кто «пылкать» будет? Назначения, награждения, наказания… И на кой хрен там я?!
— Тогда и я не пойду.
— Иди! Я велю!
— Братишка! Ты мне не государь, а сосед. Я — Не-Русь. Не только не твой князь подручный — вообще не русский, не князь. Ты ханам степным, родственникам-аеповичам тоже повелеваешь?
— Хр-р-р (далее непечатно).
Повторю: телеграф — великая вещь. Хотя, конечно, на оба конца — и в Боголюбово, и во Всеволжске — пришлось посадить шифровальщиков. Даже не для секретности. Просто чтобы мальчишки на вышках по линии не хихикали над перлами.
Уточняю: меня мой батя материться отучил. Ещё до детсада. А Андрея его папашка — приучил. Да и вообще — кавалерист-сколиозник. Сами прикиньте: тут вражья лава разворачивается, а тут тебе в спину вступило. Как же не высказаться?