10 августа ял наш прибыл в Виндаву, и (того же числа) пополудни, подкрепив наши силы, мы пошли оттуда вдоль берегов. (Пристали) мы к одному островку против Аренсбурга на Эзеле. (Островок) называется Abrican. Здесь был всего один домик и один-единственный (житель). Простояли там несколько часов, изготовили (себе) пищи и поели. 11-го (августа) перед рассветом снова поставили паруса и вечером подошли к Гаспалю в Лифляндии.
12-го утром в течение 9 часов прошли по ветру 25 миль. Правда, в первые два часа было так тихо, что мы вынуждены были грести, но последние часы шли мы (на парусах) по 4–5 миль в час. Путешествовавшие по морю поймут, каково было (нам) идти в открытом яле. Сломайся малейшая из наших снастей, (курс наш), несомненно, направился бы вниз, в пучину.
В полдень пристал к берегу за милю от Ревеля.
Следуя моей инструкции, я тотчас (же) отправился в город, к коменданту, спросить, где находится царь. Комендант, бывший в 1709 г. комендантом в Нарве[441] и знавший меня (лично), сначала принял меня очень любезно, но кончил (тем, что), напившись (поступил со мной) весьма нехорошо, так что я вынужден был силой пробиться сквозь его (челядь) и гренадеров, стоявших у его дома с (примкнутыми) к ружьям штыками. Выбрался я счастливо, несмотря на хмель, — ибо по грубому русскому обычаю он жестоко меня напоил.
14 августа, при сильной буре и волнении, (подвергаясь) великой опасности, мы вылавировали из ревельской бухты; однако вечером того же (дня) дошли-таки (на расстояние) одной мили от Толсборга и Эстляндии; и если в Ревеле мы не имели (ни) времени, (ни) случая подкрепиться пищей и напитками, то здесь с нами произошло (в этом отношении) любопытное приключение. Вышли мы на берег у одной деревни, где (крестьяне) никакого языка, кроме собственного, эстского, не понимали. Между тем по-эстски я не знал ни слова, (и вот) нужда быстро научила меня (особому) своеобразному языку, который помог мне (объясниться). Я взял (за руку) одну крестьянку, в другую свою руку взял датскую крону, показал на себя, на свой рот (и объяснил), как умел, чтобы она повела меня кругом по дому. Таким образом я нашел у нее молока и дал ей крону за первую крынку, которую (тут же) поспешно выпил, (а затем) две марки за вторую, которую дал Петру Флюверу. Поняв, чего мне надо, крестьянка распорядилась так, что на ял принесли такое количество молока, что его достало на всех (моих) людей. Потом крестьяне принесли нам за плату множество яиц и масла. В конце концов я даже послал их наловить рыбы, но ни они, ни (сами) мы ничего не поймали.