А Надин сделала вид, что не расслышала ее слов, а может, она и в самом деле не слышала их, и после этих слов — о необходимости выводов — вернулась на свое место, в президиум, куда ее никто не выбирал.
Еще когда Надин выступала, Полина все время шепталась с Вадькой. Вадька не отвечал ей словами, он только кивал головой, не отрывая глаз от зала. Я думала, он ищет следующего оратора, но, видно, он просто так следил, для порядка, потому что после Надин он сам взял слово.
Оказалось, Вадька и не думал выступать, оказалось, он выступает потому, что два предыдущих товарища недостаточно осветили суть дела. А суть дела, как выяснили на комитете, состоит в том, что ученик 10 «Б» Валерий Стрешинский, по явному наущению Люды Те-реховской из того же 10 «Б», преднамеренно и злостно сорвал урок. И, конечно, терпеливо втолковывал Вадька собранию, очень показательна история, рассказанная Наташей Кириченко, и очень справедливо требование Нади Мартыновой о необходимости суровых выводов, но никто не должен забывать главного — Стрешинский действовал по заданию Тереховской и по плану, предварительно ею разработанному.
Когда он сказал эти слова — о задании и предварительно разработанном плане, — со мной произошло что-то непонятное: пол оторвался от моих ног, мягко так, плавно, покачиваясь. Я понимала, что надо немедленно ухватиться за неподвижный предмет, иначе упадешь, но предмета этого не было, и я прислонилась к Валерке, а он вдруг вскочил и, наступая на Вадьку, заорал:
— Ты же врешь! Ты же врешь, подонок ты!
Хотя Валерка вскочил и опоры не оказалось, я все-таки не упала, только холодный, скользкий ветерок побежал от ног по всему телу к голове, стягивая кожу в темени.
Отбуянив, Валерка тут же обмяк, и Вадька сказал ему очень спокойно, очень деловито, как будто читал вслух записанную на доске формулу кинетической энергии:
— Стрешинский, вам никто не давал слова. Возьмите себя в руки, Стрешинский.
Но это было лишнее. Теперь Валерка уже ни на что не годился: у него всегда так — сначала взрыв, тайфун, ураган, а потом — абсолютный штиль, мертвое поле в невидимых, неслышимых, необоняемых осадках стронция-90.
Почему же никто не выступит? Почему же все молчат? Разве в этом зале никто не знает правды? Ну Вадька Шебышев, он из другого класса, он может не знать, а наши ребята, они же видели, они же знают, как было на самом деле.
Анька Мельник, ты? Юра Лынюк, ты? Ты же честный, ты ведь готов убить человека за ложь, почему же ты молчишь? А ты, Женька Горник, второй наш Лобачевский? Неужели истина еще не открылась тебе? Неужели все, что ты знаешь, необходимо, но недостаточно?