Баталов потянул носом.
— Что это за запах?
Север кашлянул, прикрыв рот.
— Это не свалка. Что-то в церкви. Может быть, у них свечи так пахнут.
— Разве у них приняты свечи? — спросил Баталов. — Это же какая-то секта протестантская, насколько я понимаю.
Север промолчал. Когда не знаешь, что ответить, лучше молчать. Он же не мог сказать, что трое сотрудников внутри вдруг перестали отвечать по рации. Пока это не повод для волнения, не могло же при таком огромном стечении народа с ними что-то произойти. Да и бойцы они — одни из лучших в наружке.
Они вошли внутрь церкви. Здесь стало посвободнее. Люди неспешно продвигались к человеку в темном костюме с уродливым шрамом на поллица. Лицо его Северу показалось знакомым. Человек профессионально делил толпу на части, распределяя людей на тонкие ручейки.
Внутри помещение представляло собой поистине огромное пространство — вздымающиеся белые стены без икон, живописи, других специфических церковных атрибутов выглядели подчеркнуто аскетично и торжественно. У Севера при взгляде на потолок закружилась голова — снаружи Церковь казалась большой, но внутреннее пространство поражало своей грандиозностью. Сколько здесь, подумал он, — десять, двадцать, тридцать этажей? Скамьи были сдвинуты в сторону, а прямо перед ними, на противоположной стене висел огромный деревянный крест высотой с пятиэтажный дом.
Люди подходили к столикам, дышали аэрозолью, улыбались, говорили спасибо, некоторые молчали, причмокивая, пытаясь определить вкус лекарства, — при этом выражение их лиц замирало в благоговейном восхищении. Даже у тех, кто по своему виду такого чувства испытывать не мог по определению.
Север поморщился. Ему показалось, это чересчур. Закатывать глаза — чересчур. Бесплатно, к тому же, вручают какой-то мешочек, — что там интересно. Он не успел додумать.
— Где мэр? — спросил Баталов, поежившись. Кажется, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.
— На кафедре, — Север указал рукой на дальний угол церкви.
— Вижу. Идем, Аркадий.
— Я посмотрю, что там они раздают, — сказал Север.
Баталов кивнул.
— Потом ко мне. Доложи. А лучше прихвати что там у них. Да и… вакцину возьми для меня и Аркадия. Зря что ли приехали.
— Так точно, — сказал Север, рыская взглядом поверх однообразного моря голов. Ни одного из своих подчиненных он так и не смог обнаружить. Рация молчала. К тому же от витавших запахов у него разболелась голова — в нее словно поместили сломанный радиоприемник и тысячи голосов одновременно разрывали его виски. Впрочем, он списывал это на усталость и слишком большое количество народа: церковь гудела как растревоженный улей. Профессиональная деформация: когда находишься в гуще толпы, речь каждого человека пропускаешь через себя в поиске запретных тем и слов, через некоторое время начинает казаться, что все эти разговоры переместились внутрь головы и заткнуть их не представляется возможным.