— Центральная, это сто пятый, у нас пьяный возле «Свободы». Слева от входа, в арке. Пришлите патрульную.
Рация ответила через мгновение:
— Какой еще пьяный, вы что там, мозги отморозили? Нахрена он тут?
Гаврилюк ковырнул ногой снег.
— У него большая сумка, а сам на ногах не стоит.
— Ладно, там сейчас Жирнов будет возвращаться, передам ему.
— Спасибо, отбой.
Тем временем, Марцелов достал фонарь и обошел мужчину сбоку, держа наготове палку.
Рука Гаврилюка автоматически нащупала холодную резину — все это ему не нравилось хотя бы тем, что мужик никак не отзывался.
— Эй, ты! Слышишь?! У тебя имя… — Марцелов направил белый луч света в лицо человека. — Черт! — Фонарь дернулся в его руке. — Что с тобой…
Гаврилюк напрягся, чувствуя, как бешено застучало сердце. Им не так часто приходилось участвовать в чем-то рискованном. Обычная рутина, привычный маршрут, все свои — общение и столкновения с людьми хоть и не слишком приятными, но вполне себе безопасными, — будь то торговцы петардами или алкаши возле «Пятерочки». К тому же, мало кто горел желанием пообщаться с представителем закона, и тем более продолжить это общение в отделении. Постепенно свыкаешься, что тебя боятся по определению, расслабляешься… вот тогда и может прилететь неожиданная оплеуха судьбы.
В марте этого года скинули с крыши пятиэтажного дома Витю Левинсона — наряд вызвали жильцы с жалобой на то, что кто-то веселится на крыше, орет песни, — все как обычно. Левинсон прибыл с напарником. Увидев компанию выпивающей молодежи, не воспринял всерьез, к тому же оказалось, среди них был и бывший одноклассник Левинсона. Им с напарником предложили выпить, когда Левинсон отказался, смеха ради его схватили за руки и ноги и принялись раскачивать — никто ничего толком не понял, только тяжелый, почти в центнер весом, Витя камнем полетел к земле — ни единого шанса выжить у него не было.
— Что?! Что там, Димон? — Гаврилюк вытянул дубину, не решаясь подойти ближе.
Марцелов тоже сделал шаг назад, продолжая светить в лицо мужчине.
Тот не предпринимал попыток закрыть лицо, не делал резких движений — просто стоял, глядя стеклянным взглядом перед собой, что тоже выглядело подозрительно. Обычно пьяные ведут себя довольно агрессивно, но может это какой-нибудь офисный клерк или похожий на него, из тех, что дай ему сто граммов водки, он и говорить уже не может внятно.
— У него… вся харя в чем-то… и глаза… белые, вот же говно! Я таких уродов в жизни не видел, — Гаврилюк заметил, что Марцелов поднес руку с дубинкой к лицу, прикрывая рот и нос. — И воняет от него дерьмом…