Мы должны принимать то, к чему призывает нас Бог, не претендуя на титанические подвиги, не воображая, будто мы совершаем неимоверные жертвы; нужно жить тем, что дает Бог, насколько позволяют наши способности, с реализмом. Но ни в коем случае нельзя перекладывать собственную щедрость на плечи другого человека. Если бы меня сейчас попросили принять еще одного ребенка, думаю, я бы сказал «нет». Наш дом уже полон, и при нашей жизни большего не сделаешь. Может быть, мне даже больно сказать «нет», но реализм требует учитывать все факторы ситуации. Такая позиция, основанная на открытости, на великом идеале, ради которого человек в любом случае жертвует своей жизнью, – единственное, что воспитывает наших детей. И даже если они отрицают это сейчас, потому что у них «трудный возраст», – не важно. Они запомнят, что у них были отец и мать, которые отвечали реальности в соответствии с тем благом, которое видели в жизни, к которому стремились, в соответствии с тем, в чем были уверены. Наши дети ни в чем другом не нуждаются, и мы передаем им это благо и уверенность через то, как мы живем. Обо всем остальном не стоит даже заботиться, оно придет само собой.
Даже если они не отвечают сразу, не волнуйтесь. Один из вас спрашивал, что делать с ребенком, который в восемь лет не хочет идти на мессу. Мне в этом смысле повезло. Когда я был маленьким, моя мама каждый день ходила на раннюю мессу, начинавшуюся в пять утра, и одно из моих самых прекрасных воспоминаний – то, как она сообщала, что в этот день с ней пойду именно я.
Каждое утро мама выбирала одного из нас. В полумраке она подходила к моей кровати, тихонько будила меня и говорила: «Франко, пойдем на мессу?» Это означало, что в этот день она выбрала меня. Может быть, мы были глупыми, я не знаю, конечно, сегодня дети совсем другие… Но это была очень остроумная идея: я чувствовал себя избранным. Избрание влекло за собой два следствия. Во-первых, часы, проведенные один на один с мамой: в течение дня у нее совсем не бывало свободного времени, а в тот момент она подумала именно обо мне! И во-вторых, потом, возвращаясь с мессы, мы заходили к молочнику и пили горячий шоколад. По нашим меркам совсем непозволительное лакомство; но если ты шел на раннюю мессу, горячий шоколад был тебе обеспечен. И для меня Иисус был не в Причастии, Он был в горячем шоколаде! Конечно, сейчас я говорю это почти шутя, но, может быть, это не так уж и смешно.
Если ребенок не хочет идти с тобой на мессу, возможно, ответы «потому что туда ходим мы с мамой, потому что это важно» не будут ему понятны, ведь ему-то это не важно. Лучше позволь ему остаться дома и отправь играть в мяч. Нужно придумать что-то прекрасное. Моя мама придумала шоколад, дон Боско ходил к детям, живущим на окраинах Турина, с полными карманами конфет. Каждый должен придумать что-то свое, чтобы у ребенка родилось желание. Он должен ощущать, что поход на мессу – не жертва, а что-то вроде горячего шоколада, когда хочется сказать: «Знал бы ты, что теряешь…» Попробуй сказать ему так! Нет, лучше даже не говори, но пусть у тебя самого будет такое ощущение!