Мы должны осознавать это, чтобы не поддаваться искушению думать, что воспитание – тема для обсуждения в узком кругу специалистов. Это проблема человека вообще, который является таковым, только если его воспитывают. Но правда в том, что сейчас по-настоящему не воспитывает никто и ничто. Не воспитывает семья, разрушаемая культурой, в которой задача мужчины и женщины исчерпывается созданием биологической ячейки; не воспитывает работа, хотя в европейской традиции ей всегда по праву принадлежала ведущая роль в воспитании, когда мудрость и мастерство целых поколений промышленников, ремесленников и крестьян передавались молодым. Сегодня культура одиночества выливается в конкуренцию и соперничество, порождая совсем иную позицию: «Я не стану передавать тебе свои навыки, чтобы ты не занял мое место». В Италии существует пласт ремесленников и мелких предпринимателей, деятельность которых была успешной и принесла добрые плоды, но сегодня их проблема в том, что они не могут передать это достояние детям, поскольку те не повзрослели, не стали зрелыми. Мы видим, что на производствах, передаваемых из поколения в поколение, наблюдается сейчас крайне высокий уровень банкротства.
Я всегда говорю своим детям: ваши прадеды в восемнадцать лет шли на войну, в двадцать создавали семью, а к тридцати приобретали в житейских делах мудрость, не сопоставимую с сознанием сегодняшнего молодого человека, который в тридцать лет боится создать семью и продолжает жить в доме родителей, цепляясь за юбку матери. Когда я вижу мам, которые, глядя на своих двух- или трехлетних детей, говорят: «Какой у меня умный малыш, участвует в разговоре, как взрослый!» – то вспоминаю себя, ведь, когда мои родители говорили, я молчал. Слова о том, что сегодняшние дети умнее, – ложь, они просто получают чрезмерное количество стимулов по телевидению и другим каналам, но остаются поверхностными, ни в чем не доходят до глубины, у них нет собственных суждений и критериев. Они полностью в руках власти – тех, кто громче кричит, газет, которые они читают, передач, которые слушают. В тридцать лет у них может быть одно мнение утром, другое к полудню и третье вечером. Сердце человека желает исключительно познания истины, а эти ребята растут с сознанием, что все относительно, и окружающий менталитет заставляет их говорить: «Какая разница, истины все равно не существует!» Сердце несет в себе потребность созидать что-то доброе, а эти ребята словно лишены возможности созидать, ничего не доводят до конца, и потому в них живет леденящий душу скепсис и безграничный страх перед жизнью.