Я как христианин стараюсь показать своим детям, что именно спасло меня от житейской пустоты, от зла: Бог сдержал обещание, которое, как говорится в Библии, дал «отцам нашим»; эти слова означают, что обещание передается из поколения в поколение, оно заложено в самой нашей структуре, это надежда, которая является частью нас. Бог сдержал обещание, Он заложил в моем сердце желание счастья. «Знай, мой мальчик, что Бог привел меня в страну, которую обещал отцам нашим». Что это за страна? Это возможность добрых отношений с реальностью, возможность надежды: «Да, сынок, надеяться можно, приходить в этот мир имеет смысл, потому что существует самое великое благо, преодолевающее все». И заповедал нам Господь исполнять все постановления сии, чтобы мы боялись Господа, Бога нашего, дабы хорошо было нам во все дни, дабы сохранить нашу жизнь, как и теперь (Втор. 6: 24).
Весь секрет, все самое восхитительное, самое прекрасное в воспитании заключено здесь: сын должен смотреть на своего отца и свою мать и чувствовать, что жизнь содержит в себе обещание блага, о чем свидетельствуют ему отец и мать. Это обещание придает смелости, силы духа, позволяет не замедлять шаг, вызволяет из зыбучих песков неуверенности – болезни нашего века. Мы все заражены неуверенностью, неустойчивостью, страхом перед реальностью. А потому – злом. Как часто мы вспоминали эти слова: невозможно долго оставаться грустным, не становясь злым, не поддаваясь тому инстинктивному позыву, который толкает к озлоблению. Что же помогает человеку господствовать над своей инстинктивностью? Воспитание! Годы и годы терпеливого воспитания, то есть кропотливой работы, в итоге которой человек приходит к восемнадцатилетнему возрасту, – и он уже видел столько блага в жизни, что ему проще быть добродетельным.
Быть добродетельным возможно только в том случае, если ты очень счастлив; только тогда ты можешь попытаться быть добрым. Это долгий и терпеливый труд. Нельзя настаивать на том, что другой человек должен стать добрым. Другой человек – он такой, какой есть. Так же, как и мы. Нужно стремиться к тому, чтобы он был счастлив, а не требовать, чтобы он выполнил то и это, не упорствовать в призыве к соблюдению правил (которые, безусловно, все же необходимы); упорствовать нужно в свидетельстве о великом благе. Ведь счастливому сердцу легче совладать со своей инстинктивностью, со своей способностью ко злу; оно больше знает и поэтому лучше справляется со своей свободой.
Нужно вместе свидетельствовать о благе. «Сынок, делай то, что я тебе говорю, потому что я, и мама, и наши друзья – все мы делаем то же самое, чтобы было возможным счастье, которое мы переживаем сегодня». Вот в чем суть: мы должны быть способны смотреть в глаза своим детям и – не нуждаясь в словах, не обязательно произнося их – показывать им великое благо, возможное для них, вероятность блага, переживаемую нами уже сейчас. Это и есть надежда – то единственное, о чем наши дети нас просят.