Разговорившись, лейтенант оживился и уже не казался таким безнадежно изнуренным человеком, с вялыми движениями рук и тусклыми глазами.
От холодной воды Букреев почувствовал себя свежее: и голова меньше болела, и воспоминания о вчерашнем дне, так мучившие его, отошли в сторону.
— Вы, очевидно, во флот попали только во время войны? — спросил он дежурного.
— До войны учился в Севастополе, в училище имени ЛКСМУ.
— Следовательно, артиллерист?
— По призванию. А вот попал в морскую пехоту и пошел, товарищ капитан. У Куникова был, у Потапова. А там уже не хотелось переходить, расставаться с товарищами, бросать товарищей.
— Вас Цибин что-то всегда поругивал.
— Цибин? У нас с ним характеры разные. Он сибиряк, я южанин. — Лейтенант смутился и, не поднимая глаз, принялся обтирать приклад автомата, выпачканный свежей грязью. — Я вытаскивал тогда Цибина. Со мной был еще один, с «Бодрого»…
В кубрик вошел Курилов, отрапортовал. За его спиной виднелось широкое лицо Манжулы.
— На рассвете стреляли, Курилов?
— Зенитка била. Прорывались наши штурмовики. Пошли в глубь полуострова.
— Я ухожу на капэ полка. Останьтесь за меня, Курилов. Где Батраков?
— В расположении первой роты, товарищ капитан…
— Вы что-то не договариваете, Курилов?
— Рыбалко звонил, товарищ капитан. Сказал, что Горбаня ранило.
— Горбаня? Где же?
— На берегу. Дали немцы пулеметную очередь — зацепило.
— Серьезное ранение?
— Кажется, ранение не серьезное, товарищ капитан.
— Еще не хватало, чтоб вышел из строя Горбань! — Букреев натянул перчатки, взял автомат на плечо. — Манжула! Ты отправляйся к первой роте и узнай, что с Горбанем. Что же это, твой друг, а ты даже не поинтересовался?
— Ждал, пока вы… товарищ капитан.
— Что я? — с улыбкой спросил Букреев.
— Встанете, товарищ капитан. Снедать я приготовил…
— У майора чего-нибудь перехвачу, а ты поделись вот с ними. Что там у тебя? Бифштекс по-гамбургски?
— Пышку спекли пулеметчики для вас… — Манжула развернул какую-то тряпицу, и в руках его появилась круглая лепешка, серая от золы. — Пулеметчики сказали — для вас, товарищ капитан. Так и оставлю для вас, товарищ капитан.
— Ох, и скупой ты, Манжула! Скажи пулеметчикам спасибо, и комбат, мол, просил еще одну спечь, если можно, а эту разделишь. Позавтракаете… Курилов, когда вы обедали?
— Вчера.
— А ужинали?
— Позавчера.
В расположении армейцев наблюдался тот особый солдатский порядок, за которым следили и сам Гладышев, и командиры его полков. На поверхности, поскольку южная окраина поселка всегда усиленно обстреливалась, никого не было. Связь с передовой проходила искусно вырытыми траншеями полного профиля. Командные пункты в подвалах домов были усилены бревнами и каменными рубашками. Красноармейцы продолжали совершенствовать свои позиции. Казалось, ни одного метра земли не осталось, не поднятой лопатами.