Горбунью всё это весьма заинтересовало. Не так сильно как если бы «Чёрные акулы» из нормального попаданского бонусятника строем «пеленг» над головой прошли, но всё-таки.
Посидела-подумала, глядя в никуда. Потом хвать с пола овчину, которой я укрывался, швырк мне её на голову. Я только собрался мычанием выразить своё неподдельное недоумение, а она раз — и уселась мне верхом на бедра. Зашелестела своим тряпьём, сдвинулась и… наделась прямо на моё хозяйство. Тут я просто взвыл: девочка она, что ли?! Узко же, больно!
Да, вроде, нет. Просто, похоже, давно с мужиком не была.
Она, вроде, тоже застонала. Затихла. Посидела. Потом потихоньку, по чуть-чуть… подвигалась устраиваясь, и… поскакала. Хорошо, что — горбунья: угол наклона другой. Она не в ребра мне руками упёрлась, а в постель по обе стороны тела. И сама невелика. А была бы полноразмерная баба типа «русская красавица» — поломала бы мне весь тазобедренный… Но и так… когда лобком об лобок… да со всего маху… А у меня-то кости детские. А её-то все круче разбирает… амплитуда, ускорение, частота, сила ударов… возрастают и подскакивают…
«Всё выше и выше и выше
Стремим мы полет… наших птиц…»
Мне её из-под овчины не слышно, не видно, но по тактильным ощущениям… о-ох…
«И в каждом… пропеллере дышит
Незыблемость наших… яиц».
Тут она рухнула. На меня. Плашмя.
Дышать, когда на грудной клетке валяется тушка раза в полтора самого меня тяжелее… А она ещё и овчину мне к лицу прижала… От восторга, наверное… Правда, когда я под ней дёргаться начал — слезла быстро. Овчинку сдёрнула, меня по пропотевшей щёчке погладила. Довольная такая… Кончила, значит. Успешно провела свой медицинский натурный эксперимент. На натуре.
Если кто не понял: натурой в этот раз был я.
А я — нет. Не в смысле эксперимента, а в смысле — успешно. Хозяйство стоит, болит, тянет. Будто били-били и… не отпустили. Опухло. И мешает там что-то.
Тут хозяйка меня в очередной раз потрясла: подёргала мой член, чего-то сделала. У меня боль страшная резанула по всему низу аж до верха. А она вытягивает оттуда, из окрестностей моей задницы, шнурочек, а на шнурочке — крестик её. Который она тут же вешает себе на шею.
Много чего видал, но чтобы крест нательный православный в качестве противозачаточного средства использовали… Получается, она вначале крестик с шеи сняла и его шнурком мне основание пениса перевязала.
«Не люблю маленьких. Их и не будет».
Хозяйка за печку убежала, слышно — напевает чего-то. Довольная. Подмывается, горшками грохочет. А я лежу такой… оттрахнутый. В себя прихожу.