– Я тренируюсь, – объяснял он. – Научусь рисовать и стану делать инсталляции. Я придумал делать инсталляции из окурков.
– А зачем для этого уметь рисовать? – спросил я.
– Подрастёшь, поймёшь.
Но я так и не понял.
Фридрих иногда заглядывал к нам и проверял, на месте ли Изя. Что-то его беспокоило.
Он был довольно одинок. Но мы оказались свидетелями удивительного события: Фридрих взял себе жену из эмигранток – тётю Олю – и поселил у себя.
Тётю Олю и так все боялись, а после этого стали бояться ещё больше. Она готовила Фридриху щи. Она по-акульи нежно улыбалась маленькими жестокими зубками. Говорила мягко, но вкрадчиво. Тётя Оля установила в общаге абсолютную власть.
В тот день мы играли с Сеней в дурака с двумя бабушками. Потом я уговорил его перейти на шахматы. Бабушки сидели справа и слева от доски и все время охали. Сеня играл отвратительно. Подошла страшная тётя Оля.
– В шахматишечки играете… Молодцы, – блеснули зубки тёти Оли. – Не на деньги?
Бабушки охнули.
– На раздевание, – сказал я. – Если Сеня потеряет ещё одного слона, ему придется снять трусы.
Тётя Оля деликатно хихикнула.
– Главное, чтобы не на гельт. Азартные игры я запрещаю. У Фридриха могут быть проблемы.
На следующий день она донесла моей маме, возвращавшейся вместе с Изей с очередного набега на магазин.
– Ваш сын хамит взрослым. Вчера он сказал мне низость. Приструните его.
– За своими детьми следите, – ответила мама. Она была не в духе: устала от попыток убедить Изю прекратить свои махинации с продуктами.
– Я знаю, что вы делаете, – сказала тётя Оля.
Изя испугался. Тётя Оля имела в виду, что Изя живёт здесь не вполне легально. Но Изя, конечно, подумал про магазины. Он быстро нашел виноватого.
– Мне предатель в семье не нужен, – прошипел он мне потом. – Исполнится 18, и ты уйдёшь.
На этом рейды в супермаркет прекратились.
У тёти Оли никаких детей не было. Она затаила зло и стала настраивать Фридриха против нас.
Бойкая Лина однажды остановила Изю и сообщила ему:
– Против вас зреет заговор!
– Что такое? – спросил Изя.
– Фридрих сказал слабоумному Сене: «Некоторые люди думают, что тут можно устраивать Молдавию. Я с ними скоро разберусь!»
На следующий день Фридрих появился на пороге нашей комнаты и начал что-то по обыкновению бурчать на саксонском диалекте. Мы поняли только слово «вода» и «полицай».
Он имел в виду, что мы тратим слишком много воды, и Изе надо отсюда убраться.
Изя боялся «полицай». Он стал ночевать у художника Яши, а рано утром приходил в общежитие.
– Что он здесь делает? – спросил Фридрих через неделю. Он пришел с тётей Олей – она была переводчицей.