— Тебе не устоять против них, мальчик. Пошли со мной, я переведу тебя через реку.
Мальчик! На Ярилин День Святу пятнадцать полных годов исполнилось, взрослый муж, считай. Но он не обиделся. Кто он для богини, если не мальчик? Глупый несмышленыш.
— Я не могу идти, нога болит. Косточку сломал, наверное.
— Это не страшно. Срастется, когда в реку ступишь. Любая рана исцелится. Идем!
Она протянула ладонь, белую, как снег, холеную. Теплую. Свят подивился своей дерзости — кто он, чтобы держать богиню за руку?! Но вот же, посмел. Быстро оглянулся на волков. Те уже были внизу, стояли полукругом в трех шагах от него. Не нападали, близость богини их страшила.
Рука женщины оказалась очень сильной. Подняла Свята на ноги, словно он из пуха лебяжьего слеплен, а не из костей и мяса. Потянула за собой. И боль будто притихла. Шаг, второй, третий — к серой призрачной воде.
Свят все же набрался смелости, спросил:
— Обратно я как возвернусь?
— Никак, — честно призналась богиня. — Разве ты не хочешь остаться у меня? Тебя понравится Навь, вот увидишь.
Она ступила в воду. Нет, не в воду — на воду! Словно река была твердью. И Свят ступил…
— Желя, не смей уводить его! Он живой!
Свят аж подпрыгнул от этого крика, боль стрельнула в ногу. Над обрывом стояла медведица. Нет, так лишь в первый миг показалось, — еще одна молодая женщина. Рыжеволосая, в куньей, отороченной беличьими хвостами шубке, поверх — медвежья шкура, голова зверя вместо шапки.
Богиня Желя смерила соперницу взглядом.
— Живой? Надолго ли? Оставь его мне, Девана, иди, куда шла.
— Ты иди! Что, своих игрушек мало? У вас в Нави миллиарды нооформированных, у нас — меньше сотни пока.
— И этот особенный? Люб тебе, признайся? Вот я честно скажу: мне — люб.
Тем не менее руку парня она отпустила. И тут же оказалась едва не на середине реки. Свят сообразил, что стоит на равном расстоянии между богинями. Сделаешь шаг в одну сторону — волчьи клыки сомкнутся на горле, в другую — призрачная река не отпустит назад.
— Парень, что ты застыл, как истукан? — подбодрила Девана. В руках у нее сам собой соткался из золотого сияния охотничий лук, стрела наложена на тетиву. — Для чего тебе нож? Бейся! Я помогу. Не сбежать помогу — стать хозяином своей Яви.
— Мальчик, не слушай! Ты выберешь боль и страдания, но итог не изменится.
— Нет, Желя, итог — не смерть! Итог — жизнь, каждое ее мгновение. Выбирай, парень!
Богини стояли неподвижно, ждали. Они не спешили, у них в запасе Вечность. И Свят стоял, словно тоже обрел бессмертие.
Но волки бессмертными не были. Они были голодными, потому не хотели больше ждать. Стая кинулась на добычу.