Когда путники поднимались на третий холм, Тюльпинс сунул в рот целую горсть ягод и с превеликим удовольствием проглотил чуть кисловатый сок. Идти и на самом деле стало легче. То ли оттого, что ягоды притупили жажду, то ли оттого, что конец пути был близок.
Деревенька, расположившаяся под четвертым холмом, оказалась узкой, но длинной: тянулась вдоль небольшой извилистой реки, через которую перекидывались прочные, крепко сколоченные из крупных бревен мостики. А сразу за рекой начинался лес – такой большой, такой разный, что у Тюльпинса перехватило дыхание. Он видел прежде деревья, но только в оранжерее госпожи Полуночи. Разноцветные, пахучие, они росли там для того, чтобы радовать человека. А от лесных деревьев сразу веяло стойкостью и характером. Словно говорили они: нам до вас нет никакого дела, поколения ваши сменятся, а мы будем расти как росли.
– Ну, чего стоишь, парень, спускайся, спускайся! – взмахнул руками старик. – Некогда нам с тобой нянькаться!
– Чего, больше ваш город? – Кай похлопал Тюльпинса по спине, и тот встрепенулся.
– Больше, конечно, больше, – задумчиво ответил молодой господин, рассматривая маленькие деревянные домишки, спускаясь с холма. – Но здесь… Здесь прекрасно.
Глава вторая,
в которой Тюльпинс знакомится со Старейшиной
– Э, нет, парень, ты не расслабляйся! – прикрикнул Сатран, отирая загорелые руки мокрым полотенцем.
Тюльпинс, из последних сил добравшийся до грубо сколоченной лавки, поднял голову и недовольно покосился на старика.
– Да-да, не смотри так. Сперва к Старейшине пойдем, а уж потом валяться будешь. Если он разрешит.
– А он что, может еще и не разрешить? – простонал молодой господин, даже не пытаясь пошевелить налитыми чугунной тяжестью конечностями. – Это не может подождать до завтра? Пока я высплюсь, приму ванну, в конце концов. Ну и после того как поем, конечно. Я порядком проголодался.
– Ага, как же. – Старик подошел к резному окошку и отодвинул темную занавесь. – Солнце уже садится. Сейчас Кай прибежит, да пойдешь…
Тюльпинс кивнул и лег обратно. Он закрыл глаза и все еще продолжал видеть перед собой красную степь под лучами яркого солнца. Молодой господин поерзал на твердой лавке, вдохнул аромат сухих трав, свежего молока, собственного пота и внезапно застыл, боясь шевельнуться. Впервые ему не хотелось уходить, не хотелось переноситься куда-то. Потому что это «куда-то» уже было здесь.
– Эй, Сатран, – тихо позвал он, – а у вас есть бумага? И может быть, краски? Хочу нарисовать это место. Чтобы не забыть.
– Вон оно как. – Голос старика потеплел. – Понравилось, значит?