В парикмахерском салоне я попросила коротко меня подстричь и оставить только около дюйма.
– Пикси, – сказала она.
– Да, – подтвердила я.
Женщина подняла брови. Она принялась за работу, и флуоресцентный свет отражался на ее ножницах.
Когда я вышла, сразу провела рукой по голове и мельком увидела себя в окне салона. Мои волосы выглядели светлее и торчали в разные стороны: так мне хотелось выглядеть, когда я была моложе. Именно в этот момент я оставила надежду – как иногда выражаются – на лучшее прошлое.
Я снова запустила руку в свои липкие и теперь короткие светлые волосы и сделала глубокий вдох, обжегший мне легкие. А потом я сильно ударила себя по лицу. Достаточно сильно, чтобы почувствовать – моя щека покраснела. Я положила трость на тротуар, повернулась лицом к солнцу и подумала: «Хватит. Достаточно». Мне многое предстояло сделать.
Марти проработал в этом здании более тридцати лет. Он купил его в середине девяностых, когда его выставляли на продажу. Когда-нибудь он получит за него целое состояние, но сейчас Марти просто работал в центре города.
На крыше здания краска облупилась, как белый чеддер. Живые изгороди вдоль фасада росли свободно, перестав быть декоративными. Железные ворота были теплыми, когда я дотронулась до них, и их скрип напомнил звук из старого фильма. Позади меня шумно дышало послеполуденное дорожное движение.
Я подумала, не переехать ли мне в другой город. После озера, после аварии. «Еще есть время», – подумала я. Я могла бы найти место, где никого не знаю или, говоря точнее, где никто не знает меня, и могла бы начать все сначала.
Нет, я все сделаю.
Я схватилась за деревянную ручку дедушкиной трости и толкнула ворота.
Дорожка была неровной, словно ряд кривых зубов, из-за вылезших корней и многочисленных бурь. Кирпичи в ней уже давно ни на чем не держались и совсем расшатались – и я, развернувшись, чтобы закрыть ворота, поскользнулась. Я упала и, не успев сгруппироваться, рухнула локтем в бетонную пыль.
Ничего толком не поняв, я ощутила резкую боль.
На меня легла длинная тень. Я узнала очертания безумной белобрысой прически Берни Сандерса и мягкое шлепанье его серых теннисных туфель с зелеными шнурками.
– Ты собираешься пролежать там весь день? – спросил Марти.
Я улыбнулась, и капля пота упала с моего лба. Я сомкнула колени и перекатилась, чтобы сесть, стараясь не сверкать задом. Осмотрела грязные полосы на рукавах и крошечные порезы на ладонях.
– Пожалуй, этого делать не стоит, – сказала я.
Он сел рядом со мной на дорожке.
– Ты остригла волосы.
– Похоже, ты отрастил бороду.