— Если дереву отпилить ствол примерно на треть, а то и наполовину?
Артур вспомнил тополя, росшие во дворе его детства. Борясь с неизменным и раздражающим летним пухом, дворник при поддержке местных активистов брал лестницу, пилу, и укорачивал деревья вдвое, а то и втрое. Оставались пяти-семи метровые в высоту голые пеньки. Но уже на следующий год они покрывались листьями снова. Ветки лезли из самых неожиданных мест. А более всего из места прямо под спилом.
Он понял, какой кошмар готовит, или готовят те, кто манипулирует временем.
— Настоящее исчезнет, как и существующие варианты будущего, — прошептал он, поражённый осознанием этого, — отовсюду полезут ветки новых реальностей.
— А теперь представь, что найдётся некий дровосек, который отсечёт все новые ветви кроме одной, — на этот раз голосом цыганки-гадалки вопросила Камера.
Ответ был ясен. Это Артур наблюдал с теми же тополями. Некоторые новые ветви отмирали сами, некоторые отрезал дворник. Но та, что оставалась, становилась со временем продолжением ствола, деревенела и рождала уже своих отпрысков!
— Кто-то хочет не просто создать для себя подходящую реальность, но сделать её «стволовой», — почти прошептал удручённый Артур. — Тогда и тебе придётся признать её за основной путь исторического развития…
— И уже помогать в борьбе за сохранение именно этого пути, помогая обрубать возможные новые ветви, — подытожила за него Камера.
— И ты станешь это делать?
— А ты просто перестанешь существовать, — уклончиво произнёс голос усталой матроны. — Даже не родишься. Как и твой Сайман. Зато, во всём свои прелести! Его не застрелят, и ты точно в этом не станешь виноват.
Артур встрепенулся.
— То есть, всё-таки это я?
— Я не отвечаю на вопросы, касающиеся будущего, отрезала Камера.
Артур минут пять просидел молча. Камера не подтвердила напрямую его опасений. И все же, как в том анекдоте про пропавшие серебряные ложки — «осадочек» всё же остался.
Что он ещё мог полезного узнать у этой странной, и, похоже, живой конструкции так, чтобы не нарваться вновь на неприемлемость самого вопроса?
— Скажи, — попросил он её, всё это время почтительно молчавшую, — Ломов был здесь, во время нашей с Селеной командировки?
— Да, был, — ответил спокойный голос взрослой женщины.
— Какое время?
— Он буквально прибежал, пока вас снаряжали, и оставался у меня до сообщения о вашем возвращении.
— И кто ему смог сюда что-либо сообщить? — Удивился Артур. — Ты же считаешься непроницаемой для связи извне.
— Я сама сообщила, — голосом доброй няни, успокаивающей капризного ребёнка, сказала Камера.