Мрака, в котором притаился монстр с отвратительным полузвериным лицом.
Изо рта вырывается пар, сжимающая меч рука дрожит, а сердце бешено стучит в висках, словно его поместили в самый центр его черепной коробки.
И тут он почувствовал горячее дыхание на своём затылке.
Каз с визгом разворачивается и на его горле молниеносно смыкается когтистая лапа. Меч выпадает из ослабевших пальцев и он с хрипом смотрит полными ужаса глазами в глубины звериных зрачков, в недрах которых плещется лишь непроглядная тьма и леденящий душу хлад.
– Куда это ты собрался? – Монстр медленно поднял Каза над собой и его губы растянулись в жуткой улыбке. – Нам с тобой ещё есть, о чём поговорить…
***
Скрытый тучами солнечный диск медленно опускался в закатный чертог, и с нависших над Глухолесьем кроваво-розовых облаков падали мелкие снежинки, тая на моём запрокинутом к небу лице и превращаясь в текущие по щекам холодные капли. Глубоко втянув носом морозный воздух, я сомкнул веки, а через мгновение приоткрыл губы и изо рта вылетело быстро испарившееся облако пара.
Опустив голову, я открыл глаза и устремил немигающий взгляд на раскинувшуюся передо мной мирянскую деревню, над которой мирно курился дым от свежерастопленных печей.
Пора.
Я неспешно направился к уже закрытым воротам. Густая кровь капала с дриарилловых когтей на свежевыпавший снег, прожигая его насквозь и путеводной нитью отмечая каждый мой шаг.
Взгляд уловил движение в дозорных башнях, стоящих по обе стороны от приближающихся врат.
— Кто там идёт? – Дозорный распахнул шторку смотрового фонаря, направив прорезавший снегопад луч в сторону дороги. – Назовись!
В голове мелькнул мысленный приказ и туманную поверхность охватившего правую кисть дриара сковало холодом.
Грань “Прыжок Дравэрина” — развить до десятого такта за 55 000 униаров.
Краткое мгновение нахлынувшего всесилия сливается с мощным прыжком, на несколько секунд вознёсшим меня к небесам, а затем последовало стремительное падение. Миг – и я рухнул на чуть согнутые ноги прямо на главную дорогу, оставив ворота деревни в двадцати метрах позади.
— Лядь! — вырвалось у вздрогнувшего всем телом мужика, рядом с которым я приземлился. С выпученными глазами он обернулся ко мне, продолжая держать в руках свои пожитки, которые выносил из дома и складывал в стоящую у забора телегу. Вместе с ним на меня молча уставились и остальные жители, оказавшиеся в этот момент на улице по той же самой причине, что и их сосед.
Выпрямившись, я скользнул по ним взглядом и чуть повернул голову назад, прислушиваясь к крикам дозорных, а затем продолжил своё неспешное шествие к деревенской площади.