Чужая Ноша: вы способны перекладывать свою ношу на других. А именно проклятье и дебаффы – [пассивно] – [не улучшаемо]
Вот так вот. Стой, ковыряйся в носу и смотри как враги умирают сами. Всё в духе Лени.
В принципе, это всё, что произошло до прихода Лилит. Дальше – только настоящее.
Я смотрю на кусок отваливающейся плоти и понимаю, что если высвобожу всю накопленную энергию, то к чертям сотру с лица земли весь этот храм и пару сотен метров вокруг.
“Эта сила…”, - сжимаю кулак, и земля сотрясается, - “Её должно хватить. Не для всех, но именно против Шезму – должно”
— Лилит, переноси. Начинаем представление.
Спустя несколько минут подготовки, - вычерчивания пентаграммы из собственной крови, - девушка открывает алый портал и жестом приглашает внутрь. Сама же Лилит зашла второй, сразу же скрываясь за моей спиной и стараясь быть как можно меньше и неприметней.
Минутная слепота. Вокруг вырисовывается… ничего?
А, ну да, этого следовало ожидать. Лилит так и сказала, что Шезму не любит посетителей в его божественном измерении, и поэтому портал открывается в «классической» части вообще любого Эдема – пустое белое пространство.
— Приветствую, Валир! Вот мы наконец и встретились.
— Привет, папу-у-у-уля, - протянул я с улыбкой на лице.
Великий Бог Крови, буквально позволивший мне хоть как-то существовать на протяжении всех приключений в ЭндГейме, оказался обычным лысым мужиком на троне. Я на его фоне выгляжу косплейщиком в костюме фурри, тогда как сам Шезму – простой посетитель обычного фестиваля.
Единственное, что нас хоть как-то объединяло – тёмно-синие камни на теле. В случае Шезму – вся верхняя часть тела. Обжорство. Вторая стадия. Почти как рак, только обжорливый.
“Ха-а-а-а-а-а-а, лоша-а-а-а-ара!”, - заорал Гнев, - “Всего лишь второй? Пха-ха-ха-ха! Ну что за лошара?!”, - сказал Грех на второй стадии, - “Да мы его трахнем, носитель. Давай, притаскиваем его к нам.Он угарный кобан”
“Не дай бог такой же угарный как и ты”
— Лилит, дочь моя, тебя я тоже несказанно рад видеть!
Я краем глаза взглянул на девушку – она даже посмотреть на отца боялась. Просто взглянуть. И это не говоря уже о том, что от обращения к себе Лилит вздрогнула и лишь молча со мной сблизилась, несмотря на давление неконтролируемой энергии. Она едва терпит боль, но всё равно продолжает прятаться за мной – своим единственным шансом.
Бедняжка. Просто зашуганная девчонка, всю жизнь боявшаяся отца-тирана.
Всё, как и у людей.
Всё, что меня бесит в человечестве.
Ненависть вновь поглотила мой разум. Ненависть на на мир, на судьбу Лилит, на её отца и на собственную жизнь бурлила внутри моего рассудка, в конечном итоге выливаясь в рвение и желание исправить хоть что-то из этого омерзительного списка. Гнев преобразовался в порыв, а порыв прибавил ясность ума, сдержав меня от непредвиденных и глупых поступков.