– Пей, – требует он, и я подчиняюсь, наслаждаясь обжигающим виски, спускающимся по горлу в желудок. Раз мне больно, значит, я жива.
Я смотрю на отца. Он подошел к раковине, наклонился и выглядывает в окно. Я тоже не выдерживаю и смотрю туда в страхе снова увидеть существо. Мне кажется, что слепые глаза каким-то образом все еще следят за мной. Однако единственное, что видно в окне, – отражение моего папы.
Он захлопывает ставни, подходит ко мне и снова наливает полный стакан.
– А теперь медленно, – просит он, и я делаю глоток, потом еще и еще, через время замечая, что рука со стаканом больше не дрожит.
Отец наблюдает за мной, а затем констатирует:
– Значит, ты видела одного из них.
Я киваю. А затем до меня доходит смысл его слов. Одного из них. Значит, есть еще. Отцу уже известно о них. Теперь я понимаю, почему он так рассердился, когда поймал меня вчера вечером на улице. Почему запретил выходить из дома. Все обрело смысл. Он знал, что они рядом, но мне и словом не обмолвился.
– Что они такое? – спрашиваю я.
Отец некоторое время молчит.
– Ты помнишь, чем изначально занимался наевфуиль? Что его работой было присматривать за духами озера? – в конце концов начинает он, наливая себе стакан и садясь за стол. На его глаза падает тень. – То, что ты видела сегодня, – одно из существ, которых люди раньше считали богами.
Мне кажется, что я ослышалась.
– Теми самыми богами, которые якобы погибли во время землетрясения? – Он коротко кивает. – Это был бог?
– Нет, – тут же отвечает отец. – Они не боги. Никогда не были. Люди просто использовали это слово, чтобы описать явления, которые не могли объяснить. – Он замолкает и смотрит на меня поверх края стакана. – Ты понимаешь?
– Да, – говорю я. Виски делает меня более прямолинейной. – Они не боги. Хотя не могу себе представить, почему кто-то считал, что белые лысые бесполые дылды были богами.
Губы отца дергаются, и мне кажется, что он вот-вот улыбнется. Однако его лицо снова становится суровым.
– Не думай о них. Они тебя больше не побеспокоят. Я позабочусь об этом. Лучше всего забыть о том, что ты видела.
Он что, шутит? Как подобное можно забыть? Я трясу головой и начинаю засыпать родителя вопросами.
– Они опасны? Сколько их здесь обитает?
– Альва…
– Где они живут? Почему я раньше их не видела? Они вернулись сюда? И вообще, они кочуют?
– Девочка, успокойся, – рявкает отец, – довольно. Я уже сказал, – он проводит рукой по лицу, – тебе не нужно беспокоиться. Отправляйся отдыхать.
По отцовскому тону понятно, что это не предложение. Я закрываю рот и проглатываю слова протеста. Мне все еще необходимо придерживаться правил.