— Ух ты! — сказал Мирон. — Суточный боезапас в нас выпустили. Может, теперь угомонятся?
— Я так не думаю, — сказал Артем. — Чем еще… чих! Чем еще им заниматься? Друг на друга дрочить? Веселее нас убивать.
Его слова подтвердились очень скоро.
Жах! В бурьяне, метрах в сорока, не больше, рвануло, подбросив тучку пыли, плавно поплывшую по ветру, подобно мультяшному призраку. Мирон хотел как-то это прокомментировать, но рвануло опять, немного ближе. По спинам и шлемам застучали комья земли.
— Кажись, из АГСа забрасывают, — сказал Мирон.
— Главное, чтобы из миномета не сыпанули, — сказал Артем.
— Не станут они себя обнаруживать из-за нас двоих. Гранаты пулять — это одно. А трубу наши сразу вычислят. Ответку пошлют.
— У них азарт взыграл. Сдавай назад. В ложбинке, может, не зацепит.
Едва они отступили, пятясь, как впереди поднялся взрыв, похожий на грязный куст, а потом такие кусты начали вырастать там и сям, пытаясь отыскать двоих людей, пережидающих обстрел совсем рядом.
— Десять, — насчитал Артем, когда миномет умолк. — Ящик расстреляли. Теперь успокоятся. Разве что снайпера поставят раненых добивать. — Тебя зацепило?
Мирон промолчал. Артем, не поднимая головы, вывернул шею, чтобы посмотреть назад. Он увидел, что из каски товарища торчит зазубренный кусок железа, как если бы каску эту приколотили к голове гвоздем. Намертво.
— Ах ты, — пробормотал Артем. — Что ж ты так…
Ему было не только жаль Мирона, но и обидно, потому что теперь выбираться с поля предстояло в одиночку. Он чувствовал себя так, словно его бросили в беде. Обида сменилась вспышкой злости, а потом все прочие чувства сменил страх. Артем не верил, что сумеет выползти с поля один. Он даже не мог заставить себя сдвинуться с места. Казалось, стоит вытянуть руку или поменять положение, как наткнешься на мину или навлечешь на себя огонь. Рано или поздно, конечно, все равно пришлось бы ползти дальше, но сначала произошло то, чего Артем никак не ожидал.
Земля качнулась, где-то вдали ахнуло, и вдруг от края горизонта через все небо полетели рядами огненные осы, нагоняя друг друга. Артем схватился за землю, уходящую из-под него. Это били «грады» — били по обнаруженным вражеским позициям. Пока над головой проносился этот гудящий шквал, было такое ощущение, что ты стал необычайно легким, почти невесомым, и тебя вот-вот вскинет в воздух и понесет следом за пылающими стрелами, как мусоринку, втянутую смерчем от мчащейся фуры.
Ракеты дружно валились в посадку, утонувшую в дыму. Долгая и конвульсивная ударная волна долетела до Артема, пригнула траву и обдала пылью. Он сел, повернувшись в сторону посадки. Когда грязная туча осела, стало видно, что цветущих деревьев не осталось — осыпались.