Со слезами, которые сверкали в его глазах, ее отец провел пальцами сквозь короткие серо-черные волосы, когда отворачивался.
— Кто тебе сказал, что Мэлакай был там, папа? — она сделал паузу. Стояв спиной к ней, он покачал головой, и Изабель поклялась, что почувствовала усталость, которая упала ему на плечи. — Я имею право знать. Это мою жизнь, они пытались уничтожить переговорами между Нацией и Породами.
— Я дал слово, Изабель, — он вздохнул, его голос был хриплым. — Я не предам его, — и он это не сделает. Независимо от цены.
— В следующий раз, когда это случится, если ты должен дать свое слово, чтобы сохранить секретность личности, тогда не приноси мне подозрения, с которыми связан Мэлакай, — сообщила Изабель, тяжело вздохнув. — Потому что я их не выслушаю. Тот, кто пытается уничтожить эти переговоры, уничтожит меня, Мэлакая и мою семью без сомнений. Я не хочу слышать ничего, что они могут сказать.
Она сделала выбор, и Изабель это знала. В тот момент девушка выбрала Мэлакая выше подозрений, слухов или намеков на правонарушения, были ли они реальными или нет.
Она выбрала его, поставив выше всех остальных в своей жизни.
Изабель может не знать о каждом событии, которое он совершил, или о каждом опыте, который он когда-либо знал. Но она знала душу мужчины, которому отдала свое сердце. И что эта душа заслуживает ее любви.
Эта душа была ее парой.
Твои губы прикоснулись к моим.
Он не мог выносить ее боль.
Когда комната опустела, и дверь тихо закрылась за Рулом, Мэлакай повернул свою пару к груди и обнял.
Впервые в жизни он не просто ощущал боль. Он чувствовал ее каждой клеточкой своего существа. Она обернулась вокруг его сердца, его души и сжалась беспощадной хваткой.
— Что происходит? — прошептала Изабель ему в грудь, чувствуя, как его руки мягко проводят по шелковому материалу ее платья от бедер до плеч. Там его пальцы запутались в длине ее волос, накрутили их и потянули голову назад.
— Я не знаю, что происходит, детка, — сказал Мэлакай ей, понижая голос, боль от нее была слишком сильной для его удобства.
Это сделало животное внутри него яростным, отчаявшимся принять боль и заменить его чем-то большим, интимным. Чем-то, что резонирует с удовольствием, а не с болью.
Опустив свою голову, он накрыл ее губы своими. Нежно. Железы под его языком опухали в ответ на эмоции, возникающие внутри него, точно так же, как в тот момент, когда он положил глаз на нее.
Слегка ударив языком ее губы, разъединяя их, Мэлакай позволил своим губам слиться с ее, прежде чем отделить их и найти ее язык своим.