Оглядываясь назад, я дивлюсь искусности и дальновидности Тихомирова, когда он разыгрывал свои карты. Я часто вспоминаю, как тогда, на шоссе в Шереметьево, он сказал мне о симулякре. Чего я долго не могла понять, – зачем Тихомирову – если он заранее знал все детали готовящегося убийства в Большом (а он наверняка знал) – понадобилось создавать некую видимость, используя меня для получения той же самой информации? Почему он – если ему было известно о роли Оксаны (а ему явно было известно – ведь требовалось спланировать ее постановочную смерть) – притворился, будто клюнул на отвлекающий маневр?
И лишь когда его выбрали в президенты, все встало на свои места. Он отнюдь не собирался предотвращать убийство своего предшественника, напротив – он обеспечил его успешную реализацию. Для того и выстроил всю эту сложную игру. Узнав о планах «Двенадцати», он (весьма вероятно, через того же Ричарда Эдвардса, чья способность к измене, похоже, пределов не имеет) заключил с ними сделку. Они получат свое образцово-показательное убийство, а Тихомиров – после хоть и безуспешной, но героической попытки сорвать их планы – заменит Стечкина на посту президента. Чтобы Тихомирову после неизбежного служебного расследования простили неудачу, ему требовалось продемонстрировать, что в его распоряжении имелся лишь минимум информации. То есть мне отводилась роль не просто агента под прикрытием, но и ключевого свидетеля. Потому он и оставил Оксану в живых. Чтобы я молчала. А если спросят, придерживалась бы генеральной линии.
Могла ли я догадаться об этом раньше? Могла ли насторожиться и понять, что ни в одну профессиональную снайперскую группу никто и ни за что в жизни не включит меня – человека столь неопытного и неподходящего по складу характера? Вероятно, могла. Но я была совершенно зациклена на том, чтобы быть рядом с Оксаной, и очевидные вещи попросту прошли мимо. Впрочем, в итоге все оказалось к лучшему.
Многого я так и не знаю, и, вероятнее всего, не узнаю никогда. Как удалось «Двенадцати» найти нас с Оксаной в Петербурге? Может, выдала Даша? А если даже не она, то что за договоренности у нее были с Тихомировым? И в более широком смысле – кто вообще тут главный – Тихомиров или «Двенадцать»? Он – орудие в их руках, или же они – в его? Разумеется, фотографии гротескной «живой картины» из президентской гостиной Большого театра просочились в Интернет. Трудно придумать более эффектный способ заявить о могуществе и длине рук «Двенадцати» и предостеречь остальных мировых лидеров.
В качестве оплаты за тот вклад, который мы – сознательно или нет – внесли в приход президента к власти, а также за наше молчание и лояльность на наш с Оксаной общий счет ежемесячно поступает некоторая сумма. Она невелика, но ее вполне хватает на повседневные нужды. Деньги от агентства переводов я откладываю на путешествия. В сентябре мы летали в Париж. Остановились там в небольшой гостинице в Пятом округе, завтракали в крошечном дворике и ходили по магазинам в районе церкви Сен-Сюльпис, где Оксана заставляла меня примерять шмотки, которые нам не по карману. К тем местам, где она раньше жила, мы не приближались на пушечный выстрел.