Дмитрий не стал окликать бойцов. В этом приречном карауле все было пока что нормально, он повернулся и пошел вдоль огородов, стараясь не попасть ногою в канаву. Он направился к перекрестку дорог, за которым находился другой секретный пост.
Она стремительно бежала по косогору, наперерез Дмитрию. Он узнал ее по скользящей походке, по гордо откинутой назад голове, по тому чувству, которое вдруг, в одно мгновение, проснулось в нем. Ему тоже захотелось бежать ей навстречу, ласково схватить ее за маленькие нежные руки и открыться Татьяне, что он ее любит с первой встречи, что она всегда должна быть с ним.
Но внезапная робость подавила этот порыв. Он остановился и ждал, когда она сама приблизится к нему. Татьяна тоже заметила его, махнула косынкой и ускорила бег.
— Знала, что встречу вас, — призналась она.
Трудно было определить, чего больше было сейчас в ее голосе: радости ли, разочарования или удивления. Однако Дмитрий едва успел подумать об этом — на него накатилась новая волна нежности.
— Я опять припозднилась, — проговорила она виновато, блеснув белыми ровными зубами.
Татьяна держала в руке охапку полевых трав.
— Опять припозднилась, — повторила она.
— Почему пешком? — удивленно спросил он. — У вас ведь такой конь!
— Гнедко заболел.
— Что с ним? — спросил Дмитрий, готовый предложить ей свою помощь — в отряд для ветеринарного осмотра коней должен со дня на день прибыть ветфельдшер, комбат может попросить его заодно осмотреть и Гнедка.
Как бы угадав это его стремление помочь ей, Татьяна сказала:
— Гнедко плохо ест. Но с ним бывало такое.
Из-за дальних холмов выплыл на небо месяц, он пронизал прозрачное облако, которое понемногу стало скручиваться в жгут, натянулось и порвалось.
— Красиво-то как! — невольно вырвалось у Дмитрия.
— Славно, — согласилась Татьяна.
Они переглянулись и сразу поняли друг друга: оба были рады этой встрече. В молодости людей всегда тянет к общению, а особенно к общению с теми, в ком рассчитывают увидеть что-то необыкновенное. Дмитрий же успел заинтриговать Татьяну своей разоружающей непосредственностью и в то же время обстоятельной для его возраста серьезностью. Он был таким, может, оттого, что рано познал нужду, рано стал ходить в обнимку со смертью.
По переулку, сквозь буйно разросшуюся на назьмах крапиву, они прошли в улицу и остановились на самом углу пословинской усадьбы, в тени высокого забора. Татьяна вдруг улыбнулась каким-то своим мыслям и ловко перебросила охапку травы во двор, затем, отряхнув руки, сказала:
— Наши еще не спят.
Дмитрий сквозь щель в заборе приметил тоненький, в ниточку, лучик света, перерезавший двор.