— Защитите! — вскричала Татьяна.
— Что случилось? — Дмитрий взял ее ладони, они были холодны. — Ну говорите же!
Татьяна бросила на него смятенный взгляд. Видно было, что она не привыкла что-нибудь просить у людей, но обстоятельства сейчас сложились так, что она не могла поступить иначе, пусть Дмитрий извинит ее.
— Говорите же! — поторопил он.
Татьяна вдруг безвольно опустила руки. В ней не было и следа от той властной, гордой, независимой красавицы, которую встретил комбат впервые у поскотины. Даже голос ее и тот упал до натужной хрипоты:
— Папу забрали.
— Кто забрал? — удивленно спросил Дмитрий.
— Приезжий угнал.
— Как это угнал?
— Сам на коне, а папу повел пешком. Мне соседка сказала.
— Тут что-то не то, — сказал Дмитрий. — Какой приезжий?
— То, все то, — за спиною у Дмитрия сказал Костя. — Приезжал один, тебя спрашивал, комбат. Дышлаков, вроде бы.
— Дышлаков?
Да, о нем Дмитрий слышал еще в штабе полка, когда батальон посылали в Озерную. Дышлакова называли в числе нескольких партизанских командиров, на которых можно опереться в проведении боевых операций против белых банд. Все они люди уважаемые в долинах Июсов, смелые и решительные, но в большинстве своем вспыльчивые, своенравные, особенно этот, Дышлаков. С ним советовали говорить как можно мягче, учтивее, иначе с Дышлаковым не совладать.
— Так что же он?
Костя рассказал, как партизан искал комбата по всей станице, а затем кинулся на покос, как там строжился над Автамоном, допрашивал с пристрастием и даже стрелял. Костя сам ездил туда, чтобы пресечь насилие, но партизана на пословинском стане уже не застал.
Слушая ординарца, Дмитрий думал о том, что штабные как в воду глядели. Нужно ехать вдогонку и настичь Дышлакова и спросить у него, почему он поступает так, кто позволил ему чинить это дикое самоуправство. И во что бы то ни стало вернуть Автамона в Озерную.
— Ну в чем виноват папа! — с болью и упреком выкрикнула Татьяна.
Еле сдерживая подступающую к сердцу ярость, Дмитрий сказал Косте, чтобы тот седлал ему другого коня, из заводных, и накоротке, одним кивком попрощавшись с Татьяной и твердо пообещав ей, что дело непременно уладится, вскоре был на выезде из станицы, у той самой околицы, на которую Татьяне показали люди. Дышлаков, очевидно, повел Автамона вдоль реки прямиком в Ачинск, чтобы сдать уездной милиции.
Эту, правобережную, сторону степи туча накрыла только краем, и дождь прошел небольшой, он едва прибил пыль. На развилке проселочной дороги Костя сошел с седла и, чиркнув спичкой, огляделся. Впечатанные в подсохшую корку земли, были явственно видны следы коня и человека, они, как и предполагал Дмитрий, вели на север.