Вспугивая степных зверьков и птиц, напрямик, не придерживаясь ни торных дорог, ни извилистых тропок, ехали три молчаливых всадника. Они ехали сквозняком, не останавливаясь, мимо неспешно начинавших работу мирных косарей, и те провожали их долгими, удивленными и вопрошающими взглядами, решая для себя, кто же они, выскользнувшие из ночи люди, куда и зачем едут.
4
На поросшей пахучим разнотравьем поляне, ослепительно пестрой от белых, голубых и розовых цветов, у подножия островерхой горы Азырхая, грозной и диковатой, среди кряжистых лиственниц приютилась украшенная деревянной резьбой по наличникам, просторная, с крыльцом на юг охотничья избушка. Рубленная местными умельцами в паз из толстых ошкуренных бревен, она, несмотря на свой уже почтенный возраст — ей было около двадцати лет, — стояла на листвяжных чурках крепко, осанисто, точь-в-точь дородная, знающая себе цену баба. Правда, с некоторых пор она была не так уж и разборчива: привечала всех, кто приходил к ней случайно и не случайно, а когда-то здесь бывали птицы высокого полета — одни избранные друзья и солидные деловые гости Константина Иваницкого. Известный золотопромышленник умел отдыхать, любил охотиться. По первоначальному замыслу эта избушка и должна была служить ему во все время охоты, но вскоре в его таежные поездки встряли жадные до острых впечатлений дамы, мало-помалу они завели здесь свои, бабьи порядки, стали устраивать частые многолюдные празднества, пикники, и тогда избушка снаружи и внутри обвешивалась штучными заграничными ружьями и внушительными патронташами.
Много удивительных перемен случилось с тех пор в Прииюсской тайге. Через нее, продираясь сквозь трухлявые, обомшелые завалы, проходили и лихие красные партизаны, и потерявшие надежду колчаковцы, и недоверчивые бандиты, и всякие уголовники из ближних и дальних подтаежных сел. Тайга теперь пугала людей, в нее шли неохотно и углублялись не далее двух-трех верст Может, поэтому и уцелела вызывавшая всеобщую зависть охотничья избушка Иваницкого, где нашел себе приют Иван Соловьев со своими спутниками.
Дорога, которая наконец привела их сюда, тянулась берегом Черного Июса, по жесткой кошенине и разбросанному по ней мелкому кустарнику, затем по узким полоскам некоси, а там, где она мельчала и вдруг упиралась в голые холмы, приходилось с трудом карабкаться по их крутым и скользким склонам, что утомило и лошадей, и всадников. Скорый на ногу Гнедко запарил спиной и уже не просил у хозяина повод, шел, то и дело спотыкаясь, скребясь неподкованными копытами по обнаженному камню. Иногда попадались округлые ржавые болотца, их объезжали след в след по еле приметным маральим тропам.