— Раненый, — усмехнулся Ульрих, — ты слышишь, Готфрид? Вот все и прояснилось. Вчера вы так боялись показать нам его, что осмелились напасть на самого конунга в зале совета, а сегодня ты пытаешься убедить нас, я даже не знаю в чем. В чем ты хочешь убедить нас?
— Да пойми же, — отчаяние уже охватывало меня, — мы тоже люди, обычные люди, как и вы. У нас много мужчин и гораздо меньше женщин. Двое мужчин подрались из-за женщины. Что, ты никогда не слышал про такое? У вас не так?
— Хо! — хрюкнул усевшийся на здоровенный валун Торбьорн. — Помнишь, Ульрих, как ты сцепился с Олафом из-за той рыжей девицы, уж и не помню, как ее и зовут.
— Нашел время, — гневно прошипел Дикий.
— Самое смешное, что она никому из них не досталась, — продолжал посмеиваться Торбьорн, — и стала женой одного рыбака. Ульрих, у тебя, кажется, тогда глаз дня три не открывался?
— Да заткнешься ты когда-нибудь, болтун старый! — Ульриха уже трясло от возмущения, но он знал, что справиться с Торбьорном не в его силах.
— Ладно, чего уж вспоминать, — миролюбиво пробурчал великан, — надо решать, что делать, Ульрих.
— Что делать? Я не верю ни одному сказанному ими слову. Пусть выдадут нам на суд своего раненого и человека, который посмел напасть на конунга. А там будет видно. Решение примет совет. А иначе, — Ульрих угрожающе похлопал по рукояти меча, — мы сами придем и заберем их.
— Нам нужно время, чтобы все обсудить, — ответил ему Ларсен.
— Время вам до утра. Как только ночное солнце начнет подниматься вверх, вы должны дать ответ.
— Скажи Торбьорн, вы можете обещать, что до суда с этими людьми ничего не случится и что мы сможем присутствовать на суде и иметь право выступить в их защиту?
Торбьорн поднялся с облюбованного им камня.
— Слово начальника стражи. Эти люди все время будут под моей защитой.
— Хорошо, скажи мне еще вот что: вы сможете отличить рану, нанесенную ножом от следа, который мог бы оставить гарпун Алрика?
— Да проще простого, — усмехнулся Торбьорн, — для этого даже врачевателя звать не нужно, это может сделать каждый.
Я кивнул. И прошептал на ухо Ларсену:
— Все не так плохо, невиновность Дитриха мы докажем.
— Да, но как быть с Зиверсом? — озабоченно прошептал в ответ Матиас.
— Его мне не жалко. Предложим, чтобы его посадили в лодку, как это делают со всеми преступниками.
— Вы хотите, чтобы он умер в море, — округлил глаза Ларсен.
— Матиас, не тупите, дадим ему маячок, и в первый же день его подберут норвежцы или кто тут есть рядом. Свяжитесь с ООН, они что-то придумают.
— Хорошо, — Ларсен повернулся к ждущим ответа бородачам, — утром мы дадим ответ, и думаю, мы согласимся. Мы хотим решить все мирным путем.