– Спасибо, – поблагодарила она. – Я боюсь, что и после возвращения он не станет меня слушать.
– Убедим его всем ЭК! – Александр ободряюще улыбнулся. – Все будет о'кей, док!
Они попрощались, Александр вышел из медотсека, посылая улыбку девушке-стажёру. Ингеборга направилась следом. В центральном коридоре было людно, после того как на третьем уровне разобрали последнее жилое помещение, второй уровень оказался заполнен людьми до отказа. Даже система вентиляции справлялась не везде, и воздух в помещениях был ощутимо чище, чем в более душном центральном коридоре. Быстро дойти до недалёкой цели не удалось, народа вокруг было много, и каждые несколько шагов кто-нибудь подходил к ней с вопросами. В результате у дверей президентского люкса она оказалась только через пятнадцать минут, хотя могла бы через пять. Под любопытными взглядами шепчущихся женщин, делающих вид, что они просто прогуливаются вдоль стен и за ней совсем не следят, Ингеборга позвонила в дверь и осталась ждать результата. Результата не было больше минуты, и она принялась звонить настойчивей.
– Чего тебе? – в окошке видеофона появилась злая физиономия Порфирьева. – Я же сказал, завтра приду на твою сраную диагностику!
Краем глаза она заметила, как на губах будто бы не слушающих прохожих замелькали довольные улыбки, и уверенно заявила:
– Я по делу! По другому вопросу! Надо поговорить!
– Ну так говори, – лицо Порфирьева стало ещё злее. – Я тебя слушаю!
– Можно, я не буду кричать на весь Центр? – вкрадчиво уточнила Ингеборга. – Это в ваших же интересах!
– Тут нет ничего, что может быть в моих интересах, – буркнул капитан, но дверь всё же открыл.
Порфирьев оказался в одних лишь камуфляжных штанах и босиком. На его мускулистом торсе поблескивали капельки воды, и стало ясно, что её появление заставило его выйти из душа.
– Ну? – Он хмуро скользнул взглядом по старательно прислушивающимся зевакам: – Что надо?
– Можно, мы всё-таки поговорим внутри? – Ингеборга сделала официальное лицо, упёрла руку в бок и слегка приподнялась на носочки, чтобы взгляд в глаза был ближе и выглядел серьёзнее.
– Нельзя! – отрезал Порфирьев. – У меня голая женщина в постели! Мы сексом занимаемся!
Выражение лица блондинки не изменилось ни на грамм.
– Все знают, что вы ни с кем не встречаетесь, – вздохнула она и продолжила совсем тихо: – Впустите меня, а не то я начну говорить прямо здесь. Это, между прочим, касается беговой дорожки, которую вы присвоили…
– Твою мать! – капитан коротко выругался. – Ты чего орёшь?! Тише, млин!
Он схватил её за локоть, грубо завёл внутрь и захлопнул дверь.