Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, чтобы Крис дышал вместе со мной. Он так и делает.
– Но он не останавливался. Продолжал и продолжал. Я верил в будущее и в возможность побега, но чем дольше это продолжалось, тем больше угасала вера. Я начал сопротивляться, но у меня не осталось никаких сил. А потом он еще сильнее вжал меня в унитаз, и я понял, что он больше не собирался отпускать меня. Я умру. Я был… очень уверен в этом. Я умру, и все закончится. Я даже не считал, что отец собирался так поступить со мной. Думаю, это было случайно. Он же не хотел, чтобы на его руках была кровь ребенка, верно? Это не предполагалось. Он просто совершенно слетел с катушек.
А потом я услышал этот странный звук. Пусть я задыхался и умирал, я все равно его услышал. Внезапно меня отпустили, но потребовалась секунда, чтобы я смог поднять голову. А потом понял, что это был за звук. Издал сигнал его чертов волонтерский пейджер. Это всегда было самым главным. Поэтому, прочитав сообщение, он бросил меня и уехал.
Я кашлял и пытался отдышаться. Мне просто хотелось вернуться в постель, поэтому я выбрался из ванной к лестнице. Потянулся к перилам и спустился на пять или шесть ступеней. А потом у меня сильно закружилась голова. Ноги отказывались держать меня. Я все еще не мог дышать.
Я снова глубоко вдыхаю, напоминая ему, что сейчас у него вдоволь кислорода.
– Конечно, не мог. Никто бы не мог.
Он продолжает говорить шепотом, так тихо, что мне приходится напрягать слух. Словно маленький ребенок, который рассказывает секрет.
– Я начал падать с лестницы. Старался держаться прямо, но запутался в ногах… Поэтому когда упал на пол, то сильно ударился спиной. Я ничего не видел, потерял равновесие. Я был так дезориентирован. Вот тогда-то я и врезался в стеклянную витрину. Это была огромная, от пола до потолка, штука, которую отец поставил, чтобы хранить вещи моей мамы. Китайский фарфор и такие маленькие стеклянные фигурки животных, которые она очень любила. Вот на что я упал, и все рассыпалось вокруг меня на осколки.
Должно быть, грохот стоял адский, потому что Сабин проснулся, а ты знаешь, что его и пушкой не разбудить. Наверное, я отключился на несколько минут, не больше. Когда очнулся, свет был включен, а он рыдал и вытаскивал меня из осколков. Я продолжал повторять, что со мной все хорошо. Но я не видел, сколько вокруг меня крови. Сабин отвел меня наверх в нашу ванную и полчаса вытаскивал из меня стекла. Когда я упал, то, должно быть… распорол себе спину. О стекло или металлические полки. Не знаю. Сабин хотел отвезти меня в отделение неотложной помощи, но я ему не позволил. Потому что, знаешь, что самое безумное? В случившемся было и кое-что хорошее. Правда, очень хорошее. Я знал, что все закончилось. Это больше не повторится. Мой отец не захочет попасться, а шанс теперь был слишком велик. Все слишком далеко зашло. Стало слишком… очевидным. Внезапно я перестал бояться.