— Безусловную верность, подкрепленную клятвой. Для начала.
Дайм мысленно поежился: начало слишком отдавало руной «Ешу».
— Клятвы бывают разные, светлейший шер. Какую именно вы имеете в виду?
— Обычную, — так же равнодушно пояснил Светлейший. — Не причинять вреда жизни и здоровью, слушаться прямого приказа.
— Не причинять вреда действием или бездействием? Что в приоритете, прямой приказ или не причинение вреда? Формулировка слишком расплывчатая. Если император прикажет отрезать ему руку, то что бы я ни сделал — нарушу клятву, и вы потеряете свой инструмент.
Взгляд магистра чуть потеплел.
— Твой наставник не ошибся, из тебя может выйти толк. Однако клятва верности — обязательное условие. Вот текст.
На стол лег лист плотной бумаги, исписанный мелким четким почерком.
Дайм прочитал документ дважды, обдумывая и прикидывая: чем ему это все грозит. Итог ему категорически не понравился.
— Бестолковое вложение ваших сил и времени, Светлейший. — Дайм отложил лист на стол и откинулся на спинку кресла: сделать это было непросто, все его воспитание протестовало и требовало быть милым, почтительным юношей. Но вот беда, милый и почтительный юноша минут десять тому назад не мило и не почтительно сдох прямо на этом ковре. — Разумеется, вы не доверяете мне ни на динг. Это взаимно. Однако вы желаете, чтобы я служил вам и императору, и если вы собираетесь меня учить — значит, служба несколько более ценна, чем уборка листьев в саду. И наверняка я кому-то встану поперек горла. Я прав?
— Продолжай, мальчик.
— Итак, я прав. И любой мало-мальски разумный человек, недовольный моей службой, легко поставит меня в ситуацию, когда я так или иначе нарушу хотя бы один из пунктов. А кара для нарушителя, я уверен, обычная: смерть. Из этого вытекает вопрос: стоит ли делать ваше оружие хрупким?
— Оружие… да, с самомнением у тебя все отлично.
— Благодарю, Светлейший, — Дайм очень почтительно склонил голову, ничуть не сомневаясь: за этот мелкий демарш его не накажут. Но, возможно, так ему удастся взять чуть-чуть больше, чем ему собирались дать изначально. — Итак. Я нужен вам для чего-то, что не могут или не хотят делать чиновники, военные и обученные маги. Чего-то… необычного. Иначе бы вы не возились со мной вот уже второй день.
— Ладно, ты прав, — Светлейший хмыкнул и подкинул в ладони несколько орешков: они на миг зависли и стали медленно-медленно, словно невесомые перышки, планировать вниз. — И что же ты предлагаешь?
— Изменить формулировки и дать мне больше свободы маневра. Заменить немедленную смерть чем-то менее… э… радикальным.