Крылья блеснули, опали. Стук повторился, бабочка опять взмахнула крыльями, готовясь к взлету. Медведи попрятались, мальчик почувствовал на миг, как они, маленькие, коричневые, испуганные, бегут в какой-то серой мгле, вытянув вперед руки и разинув в неслышных криках ужаса круглые красные ротики. Он хотел закричать сам, но голос тоже спрятался от страха далеко за тесноту горла и спазм легких. Он стал опускать сетку, чтобы бежать от этих взмахивавших крыльев, он уже умел опускать ее сам, но тут перекосилась поперечная перекладина, даже у папы она иногда перекашивалась, он испугался еще сильнее, стал дергать почти что уже в судорогах испуга, а бабочка все махала и махала бледно-серыми лунными бликами крыльев. Наконец получилось, он не смог надеть пушистые теплые тапки, побежал в носках. Дверь была открыта. Справа за занавеской была нянина кровать, там было пусто, он ринулся в другую сторону по длинному изогнутому коридору через еще одну занавеску, еще одну открытую дверь и выбежал в огромную кухню, где мама и няня сидели в старых продавленных креслах по разные стороны большого стола, укрытого бледно-синей клеенкой, и тихо и медленно разговаривали.
Он остановился с размаху быстрого бега, на него смотрели, прервав разговор, и он смотрел на них, не придумав, что делать. Хотелось бежать к няне, она реже сердилась, когда он делал что-нибудь не так, но мама тогда бы точно рассердилась. Она подумала бы, что он просто так прибежал плакать, ни от чего, без всякой причины. Он дернулся бежать к маме, но тут няня стала приподниматься с кресла и протягивать в его сторону мягкие приглашающие руки. Он шагнул к ней, но испугался обидеть маму. Запутался, затопал ногами на месте и до быстро приближавшегося к глазам и горлу горячего и громкого плача успел прокричать слова, которые должны были объяснить его появление на кухне так поздно и направить гнев и силу взрослых не против него, а на испугавшего и непонятного врага:
— Бабочка! Там бабочка! Машет!
Через пелену слез и за громкими жалобными криками он не увидел, как мама быстрее няни поняла, что тут не просто сон, не просто каприз, как она встала и подошла к нему. Он взлетел вверх к зеленой кофте с желтыми пуговицами, которые любил крутить, но сейчас не стал, изгиб коридора промчался мимо, бросив назад темноту и страх, он услышал:
— Ну что там за бабочка? Господи, тяжеленный ты какой.
В комнате зажегся свет, он снова был в кровати, стоял и смотрел, держась за прутья спинки. Мама осталась с ним, няня быстро ушла, потом пришел сердитый папа, но мальчик хорошо видел, что сердятся не на него, потом пришла обратно няня с алюминиевым тазом. Взрослые суетились, двигались, смотрели на потолок, показывали друг другу руками, говорили непонятные слова. Мальчик был очень рад тому, что все эти движения начались от его плача и криков, он снова хотел спать, но хотел и награды — чтобы на него снова обратили внимание. Он показал кивком головы на место страшных звуков и взмахов, сказал тихо: