В неимоверной бесконечности самодовлеющего одиночества, где другой была лишь светлая сфера игры, Он ужаснулся вопиющей безнравственности вновь образовавшихся связей, Своему вмешательству во взаимоотношения элементов игры и полученному удовольствию, уподобившему Его чувства и влечения мерзостям тварных остатков прошлых игр. Он заметил помутнение света игры, света, так понравившегося Ему в начале, эту каплю исполненного чистой чувственности сияния, утрата совершенства которой была знаком вырождения, ухудшения законов бытия и возрастающей вероятности разрушения игры.
Он пожелал перевести игру на пятый уровень, посвятив его очищению, стабилизации, повышению энергии добра и нравственности. Сила Его гнева плотной пеленой обвила способность самопротивостояния и приготовилась уничтожить всех этих духов, злокозненно создававших труднопреодолимые препятствия для нормального развития и успешного завершения игры. Он остановил ненужный порыв, слепая ярость уничтожила бы все твари, следовало найти путь исполнения желаний, который сохранил бы и продолжил игру, истребил духов и не потребовал слишком кардинального вмешательства, лишившего бы игру ограниченной, но существенной способности к самоуправлению.
Путь нашёлся, для Него было возможно всё и вся. Он был удивлён странностью способа исполнения желаний, необходимость снова проецироваться слегка раздражала, отвращение к безнравственным восторгам совокуплений было настолько сильным, что Он не позволил соитию оскорбить начало существования Его игрового тела.
Эффект от Его явления миру был ошеломляющим. Не сила воздействия удивляла, то есть она удивляла, но своей слабостью. Духи убрались, но не все и не навсегда. Главная гадина, продукт одной давней внепространственной игры, сумела исчезнуть в черноту каких-то задворок Его сознания, издевательски приняла имя Носитель Света и продолжила дело зла втихаря, окружив себя смрадными мазками падших ангелов.
Люди в общем исполняли Его волю, признав учение добра и нравственности, но часто прерывали процесс дикими и массовыми взрывами разрушительной агрессии, а что касается истребления похоти, то, несмотря на рискованные воздействия на грани разрушения игры, цель ни в какой мере нельзя было считать достигнутой. Эти необычные проявления самостоятельности действительно удивляли, но настоящим сюрпризом было то, что Его узнали.
Он ограничил пребывание в игровом теле кратким сроком, но его хватило на то, чтобы собрать огромные толпы смотревших и видевших, создать вычурные учения и теории, заставить потомков тех, особых созданий обнародовать наполненные точнейшими предсказаниями записи их размышлений и деяний, — в общем, запутать всё до опасно низкого уровня контролируемости.