Она приблизилась, положила руку на ярко сверкавший влажной белизной тёплый и твёрдый бок, ощутила волну, пробежавшую по стремительному изгибу могучей мышцы где-то далеко от её ладони, и благодарно поразилась красоте и размерам своего прекрасного, как облако, защитника. Царица осязала биение крови под гладкой кожей, вдохнула странный, но несомненный мужской запах, услышала тяжёлое дыхание Быка, она приписывала его утомлению от долгого пути или усиливавшему звуки действию речной глади, вдруг сердце готовно ударило в ответ, и затруднённое дыхание приобрело иной, влекущий и опасный смысл.
Он оторвался губами от воды и воздел голову к небу, рогами достигая могучих лопаток, затем возлёг на песчаное дно купальни, хребтом разделив шумнораздавшиеся воды. Царица поняла приказ, поразилась тому, что нашёлся некто, приказывающий ей, всегда непокорной и бесстрашной, ответила повиновением и легко воссела на выпуклый стан Быка, упокоив ноги на его крутых боках, руками ища и не находя опоры.
Он медленно встал, движения были плавными и спокойными, опора не была нужна, царица отдыхала, это был первый отдых, первый полный отдых за несколько отбиравших силы месяцев, могучие мышцы совершали ритмические движения, передававшиеся возлежавшим на них ногам царицы, горячим лоном она льнула к твёрдости хребта и благодарно признавала, что никогда у неё не было такого надёжного защитника, воплощения мужественного достоинства, сильнейшего из сильных, единственного и неповторимого.
Бык вышел на берег, гордой поступью двинулся вверх по течению, путь был недолог, скоро широкая гладь купальни сменилась неглубоким течением реки, он снова вошёл в воду, вышел на другом берегу и вступил необычным, непроходимым ранее путём в тень священной рощи Великой Богини, Матери Богов.
Чувства царицы медленно и неостановимо отвращались от окружавшего мира, они обратились к её телу, току горячей крови, ярким картинам, жившим в памяти и являвшим зрению огромного и доброго Быка, мягкую траву, покой и счастье, она отрешилась от времени и пространства, поглощённая ритмикой шагов, мягким движением уплывавших назад ветвей, она знала, что и где, но не понимала, как.
Они достигли поляны в середине рощи, для них был раскинут ковёр яркой сочной травы, небывалая в этом тяжёлом месте чистота дыхания и мысли указывала на отсутствие Богини, Бык опустился наземь, она сошла на мягкие прохладные стебли, устало опустилась на колени и села на пятки, ожидая приказа.
Инженер тоже стоял на коленях неподалёку в тайной засаде, молча и заинтересовано созерцая происходившее. Он умел смотреть, слушать и думать, умел анализировать и давно узнал о грядущих событиях этого дня. Оставив работы — жара всё равно заставляла делать перерыв, он последовал за царицей и свитой, издалека, опасаясь зоркости и наблюдательности воинов, следил за купанием, рассмотрел Быка, удалившегося с прекрасной ношей, угадал конец пути и тоже вошёл в священную рощу, только с другой стороны, откуда могли заходить люди. Он не боялся местных богов, его охраняли очень мощные заклинания, такие, каких, пожалуй, не знал и Балих, это было одним из условий его изгнания, тенистая тропа, сосны и камни — вот всё, что встретило его в роще. Инженер был удовлетворён уютной тишиной этого примитивного святилища, отсутствием всяких божков, оборотней и прочей нечисти, бежавших, как он полагал, при его появлении в страхе перед именем и силой пришёльца. Он впервые был в роще, вообще не любил грязь и возбуждение мистерий примитивных земледельцев, глубоко уважая и предпочитая им культы строгих и знающих египетских богов, великих руководителей великого народа и великой стройки.