«Поползешь в барак» – Тарч даже зубами скрипнул от такого отношения. В Улье это, похоже, основной принцип взаимного существования: устанавливать с человеком доверительные партнерские отношения, и в нужный момент всаживать в спину заранее подготовленный нож. Цыган помог свежаку, но когда охота пошла не по плану – использовал его в качестве живой приманки. Люди Резуна, с готовностью помогавшие новым иммунным выбраться из перезагрузившегося кластера, привозят их на свою базу и превращают их в рабов. Дуст, только что предлагавший Тарчу хороший вариант выздороветь и получить возможность приобрести полезный дар, при отказе от сотрудничества готов скинуть его с кушетки и заставить ползком добираться до барака. Может быть, где-нибудь там, за горизонтом, и есть в Улье нормальные люди и нормальное общество. Но пока Тарч таких не встречал.
– Ты же мог бы и не спрашивать меня, да? Привязать и обкалывать, чем угодно, хоть до конца света.
– Мог бы, – с готовностью согласился Дуст, и в его голосе не промелькнуло ни капли сомнений в том, что это было бы самым лучшим выходом, – Любого, не только тебя. Но не хочу. Я суеверный, Тарч. И тебе советую быть здесь суеверным. Нет у меня желания совершать зло и, – Дуст усмехнулся, – Не поверишь, портить себе карму. Улей не наказывает плохих людей, Тарч. Но я не хочу рисковать. Я делаю людям добро и даже эксперименты, через которые мы с тобой пройдем, они призваны облегчить жизнь иммунных, изучить нашу биологию, найти новые составы спека, которые бы помогали, не принося страданий и не вызывая зависимости. Но чтобы тысячи людей получили заветный шприц, ускоряющий заживление ран и при этом не делающий человека роняющим слюни дурачком, кто-то должен немного пострадать. А кто-то – поработать и понаблюдать. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. И мы вместе поможем людям. И всем будет хорошо.
– Я хоть выживу? – У Тарча не было сил спорить, да и выбор у него был незавидный.
– С высочайшей долей вероятности, – Дуст тоже не стал затягивать дискуссию, – Ну что, начнем?
Нагретая броня бронетранспортера жгла кожу через плотный камуфляжный костюм. Безжалостное яркое солнце жарило так сильно, что полоска ткани на лбу не успевала впитывать пот, и он, крупными каплями просачиваясь через ресницы, выжигал глаза и застилал зрение, делая картинку мутноватой, словно смотреть приходилось через плотную пленку. Смахивать капли рукой не помогало – пыль, поднимаемая колесами машины, оседала на коже плотным слоем, и лоб постепенно покрывался разводами грязи.