— Сама по себе не изменится.
— Значит, ее теперешняя форма необходима. — Тазо снова провел карандашом по бумаге. — Ведь я не знал, как продлю эту линию или где остановлю карандаш — в той ли точке, в этой ли…
— Что ты этим хочешь сказать?
— Забыл… Интересная мысль пришла в голову, да жаль — вылетела… Пей, ты что-то сегодня не в настроении. С таким чутким сердцем нельзя быть следователем. Малейшая провинность так настораживает тебя, как будто…
— Провинность или преступление?
— Интересно, почему ты не можешь примириться с существованием в мире зла? Либо это происходит от того, что ты хочешь, чтобы все были хорошими и добрыми, либо… Вот в этом «либо» и кроется загвоздка… Либо ты сам боишься зла, боишься, что оно нанесет тебе лично непоправимый урон, покалечит, погубит. В чем же истинная причина твоей боли и беспокойства? В первом или во втором? По-моему, во втором, Заал! Да-да, ты боишься стать жертвой зла. — Тазо замолчал, почесывая голову. — Но это не так уж плохо придумано, а? Если все будут бояться зла, все невольно будут с ним бороться, пока оно не исчезнет. Но не все боятся и далеко не все борются, почему так?
В дверь постучали.
— Входите, тетя Нино! — крикнул Тазо.
Я встал, чтобы поздороваться с женой дядюшки Александра.
— Тазо, ты выиграл, Саша готов выполнить любое желание!
— Я в своей команде уверен, — отозвался довольный Тазо. — А что там в политике нового?
— Парижские переговоры сорвались… Опять происки империалистов.
— Да, этого следовало ожидать, — подтвердил Тазо.
— А самое главное забыла, — огорчилась тетя Нино, — зачем пришла-то, забыла, ну и ну… — она ушла, покачивая головой.
Мы с Тазо вернулись к своим спорам, но я был рассеян и всеми силами старался удержать вертящийся на языке вопрос:
«Тазо, друг мой любезный, что ты все-таки делал у Наи?!»
— Войной попахивает срыв таких важных переговоров, — разглагольствовал Тазо.
— Они не посмеют начать.
— Ты знаешь, я провожу удивительный эксперимент… Как у тебя дела обстоят с математикой? Неважно? Так я и думал. А без математики — никуда, понимаешь? Шагу нельзя ступить без математики.
Тазо выудил из ящика толстую замусоленную тетрадь.
— Что это такое? — удивленно спросил я.
— Я вывел теорему Пифагора, — гордо сообщил он, будто совершил великое открытие.
— Большое дело! Открой учебник геометрии…
— А если его нету? — загадочно улыбнулся Тазо.
— Не понимаю.
— Нету ни учебников, ни заводов, ни цивилизации. Ты остался наедине с природой, и весь вопрос в том, сможешь ли ты создать паровой двигатель.
— По-моему, ты уже спишь, и тебе кошмары снятся.