Империя, которую мы потеряли. Книга 1 (Афанасьев) - страница 113

 Гучков испытывал личную неприязнь к Николаю II — но политически они были единомышленниками. Гучков и Пуришкевич приехали просить жертвы во имя будущего того политического проекта, которым они занимались, — строительства русской нации и русского национального государства — и Николай II принес в жертву самого себя, свою власть. Потому что тоже находил, что этот проект должен быть продолжен. И если ради этого, ради успокоения народа, того самого народа ради которого все и делалось — он должен отдать власть брату, то так тому и быть.

И каково же должно было быть потрясение Гучкова и Пуришкевича — когда они прибыли на вокзал с актом об отречении, Пуришкевич, выходя из вагона, неосторожно крикнул «да здравствует царь Михаил» — и тот самый русский народ (а там были в основном рабочие из депо) взревел от ярости и поволок его и Гучкова убивать…

Кстати, история того, как Гучков и Пуришкевич тогда остались живы — до сих пор неразгаданная тайна этой революции. Есть необъяснимый парадокс — с одной стороны есть немало свидетелей того что Николай II действительно отрекся, но при этом проведенная недавно экспертиза показала, что акт об отречении — подделка. Я подозреваю что Гучков, для того чтобы уйти с митинга в железнодорожном депо, на который его приволокли с вокзала, живым — вынужден был публично порвать подлинный акт об отречении чтобы успокоить разъяренную толпу. А потом — поставленные перед фактом Гучков, Милюков, Керенский и иже с ними были вынуждены этот акт подделать. Ну не ехать же к Николаю II за отречением во второй раз?!

Плохо получилось построить русскую нацию. Плохо.

Почему?

На мой взгляд, сыграло роль стечение, как ошибок, так и неблагоприятных случайностей.

Главной ошибкой русских националистов того времени я считаю их сотрудничество с властями.

В их защиту надо сказать, что они имели небольшой и плохой выбор — если глава государства, да не просто глава, а самодержавный монарх является вашим единомышленником, что, отказываться от такого соратника?

Но наличие такого соратника сразу нагрузило только зародившийся русский национальный проект большим количеством проблем

1. Любой нормальный политический проект — это проект борьбы за власть. Но в данном случае — проект начинался от самой власти. Потому то у него так и не выработалось навыков политической борьбы, которые ох как пригодились бы в 1917 году. Это как в футболе — одна команда тренируется, а другая — нет. Ну и какая выиграет?

2. Русский национализм, еще не придя полноценно к власти, не будучи политической властью, тем не менее прочно ассоциировался с прежним режимом и всеми его бедами и неурядицами, в которых он и не был виноват.