…
Они хорошо выражали свои мысли, приправляли их чувством, воспламеняли себя и других. Но поджигателями себя не считали. У них и в мыслях не было, что может разгореться всероссийский пожар. В этом было коренное различие между общественностью и властью. Мы не боялись огненности революции. Они ее боялись. К несчастью, правы оказались они, а не мы.
Образованное общество объявило войну власти. Войну не на жизнь, а на смерть. Вопрос стоял даже не так — мы хотим всю власть и сразу. Вопрос стоял так, что власть должна быть непременно вырвана из рук царя в результате революции, а не дарована. Как выразилась в своих мемуарах Гиппиус «не выпрошенная свобода»! То есть, революция как акт насилия представлялась необходимым этапом на пути трансформации страны, легальный путь не устраивал.
Из книги Анны Гейфман «революционный террор в России»
В кадетском клубе в Петербурге представители различных экстремистских организаций использовали традиционный русский метод сбора денег: они пустили по кругу шапку, в которой лежали бумажки с описанием того, как будут использоваться пожертвованные деньги. Князь Д.И. Бебутов, один из основателей клуба и видный член кадетской партии, признавал, что он вовсе не был шокирован надписью «для боевой организации», найденной в шляпе; наоборот, это ему особенно понравилось. Однако, опасаясь за безопасность революционеров, присутствовавших в клубе, Бебутов предложил, чтобы они, во избежание лишнего риска и для большей выгоды, поручили ему лично собирать для них деньги раз в неделю. Радикалы с благодарностью приняли его предложение. Спустя две недели после открытия думских заседаний, в начале мая 1906 года, конституционные демократы приняли участие в парижской акции по сбору средств для эсеров.
Как мило. Партия, победившая на парламентских выборах — собирает деньги для террористов. Просто замечательно.
Мало кто знает, что Николай II был готов не просто дать Думу, почти сразу, в конце 1905 года начались переговоры о создании коалиционного правительства, при этом кадетам предлагались важнейшие посты — министров иностранных дел (видимо Милюкову) и внутренних дел (этот пост важнее премьерского). И что ответил Милюков? Ну, разумеется, он отказался. Сказал, что либо кадетам дадут возможность сформировать однопартийное правительство и реализовать кадетскую программу — либо кадеты в правительство не пойдут. Вот тут г-н Милюков — является предтечей г-на Явлинского с его Яблоком.
Так был упущен, возможно, последний шанс избежать событий 1917 года. Как то Павел Николаевич не подумал о двух вещах. Первая — что существуют и другие партии, и у них тоже есть избиратели и тоже есть мнения о том, что надо предпринять для исправления положения в России. Милюков ведь даже не оговорил возможность коалиции с партиями схожих взглядов, или о переговорах с оппонентами, он потребовал для кадетов правительство целиком. Второе — что отказываясь, он не просто отказывается за себя и за партию, но отказывается сделать еще один шаг на пути демократизации России, о которой он и его товарищи мечтали. Только после того, как тайные переговоры с либералами в лице Милюкова ничего не дали, царь обратился к силовикам, таким как Трепов и они подавили мятеж, в Москве — с применением артиллерии по городским кварталам. Милюков несёт за это, по крайней мере, косвенную ответственность. Разделить ответственность за положение дел в стране, предпринять меры к прекращению начинающейся гражданской войны он не захотел, хотя как зрелый и ответственный политик — должен был бы.