Кадетская партия занимала циничную и глубоко аморальную позицию. С одной стороны — она тайно поддерживала радикальные партии деньгами и без сговора с ними — но пыталась прикрывать их политически. Кадеты требовали «полной политической амнистии», то есть выпустить всех революционеров и террористов, но при этом отменить смертную казнь — то есть не наказывать смертью террористов, стреляющих в людей, не задумываясь. Но при этом публично они провозглашали либеральные ценности, чтобы не оттолкнуть своего избирателя из стремительно растущего городского среднего класса и в условиях ослабления самодержавия оказаться «лучшим выбором из худшего» — то есть кадеты рассчитывали, что царь даст власть именно им, как самым приемлемым из неприемлемых, самым умеренным из радикалов. Это постоянное лавирование между радикализмом и либерализмом и делало их позицию аморальной, бессовестной — они не лили кровь, но были готовы воспользоваться той, что прольют другие.
Аморальность кадетов выходила далеко за рамки приемлемого.
Дочь губернатора, Татьяна Леонтьева в 1905 году намеревалась «стать шахидом», совершить террористический акт в Зимнем дворце. Будучи назначенной фрейлиной Ее Величества, и сочувствуя партии эсеров, она намеревалась пронести в Зимний пояс с динамитом и во время представления Высочайшим особам подорваться вместе с ними. Когда дворцовая полиция разоблачила Леонтьеву, она никак не была наказана (?!!!). Ее передали родителям, а те отправили ее в Германию, на поправку здоровья. В 1908 году она прямо в отеле убила старика, ошибочно приняв его за министра внутренних дел Дурново. Так кадеты предоставили ей трибуну в своей газете «Речь». Леонтьева выразила сожаление по поводу убийства старика, вообще не причастного к политике, но добавила, что в эти трудные времена не так уж важно, больше или меньше на свете одним человеком (?!!!).
Если один член общества такое пишет, другие члены общества, которые не считаются маргиналами, это печатают в газете, а третьи, которые считают себя нормальными людьми, это читают, и принимают это как должное и продолжают покупать газету, в которой это напечатали — что мы можем сказать о таком обществе? То, что оно больно.
В Варшаве 14 ноября 1905 года, анархо-коммунисты бросили две бомбы, начиненные металлическими предметами в семейное кафе отеля «Бристоль», в котором в тот момент находилось больше двухсот человек. В то же время П. Милюков заявил, что террористическая деятельность логична при сложившихся обстоятельствах, когда террористы являлись лишь невинными жертвами тирании и беззакония, идущего сверху. Он же и другие члены партии кадетов заявляли, что в основе политических терактов лежит «известная социальная целесообразность», так как они направлены против тех, кого революционеры и общество считают реакционерами и «врагами народа». Депутат Думы Огнев заявил что «Безнаказанность разных административных насильников их возмущает, перспектива дальнейших ужасов от какого-нибудь Луженовского и других устрашает их, и, не имея других средств мирного воздействия на этих извергов, они решаются на преступления». Он же заявил, что террористы это «люди особенной нравственной чуткости, чуткости большей, чем у обыкновенных ординарных людей», которые проходят мимо или просто болтают о социальной несправедливости».