— такой же, как у моей свекрови. Здесь работают только очень набожные женщины.
— Мамеле, — говорит она ласково и заискивающе, и я тут же понимаю, что ее широкая улыбка — фальшивка, что ее манера склонять голову при взгляде на меня выдает ее заносчивость и то, что она испытывает ко мне презрение, потому что в моей семье не носят шпицели, а только парики. Все это я замечаю за мгновение до того, как она, продолжая угодливо улыбаться, кладет руку мне на плечо и машет Хае свободной рукой: — Ожидайте здесь, миссис Мендловиц. Я позабочусь о вашей дочери, не волнуйтесь.
Хая не поправляет ее, не говорит, что я ее племянница; это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее в коридоре незнакомке, которой знать об этом ни к чему.
Миссис Мендельсон (она сообщает мне свое имя, едва мы проходим сквозь двойные двери в громадное лобби, уставленное бархатными кушетками и монструозными букетами из искусственных цветов) ведет меня по длинному мраморному коридору, мягко подсвеченному изящными люстрами и бра. От коридора отходит множество коридорчиков поуже, но мы шагаем дальше, потому что, говорит она, я направляюсь в специальную комнату, выделенную для невест. Когда мы туда приходим, я не могу вспомнить, каким путем мы шли и как вернуться, и это немного меня пугает, потому что комната для невест тесная как шкаф (интересно, какие же комнаты тогда достаются остальным), и мне страшновато думать о том, что я превращусь в точку на карте — в маленькую женщину, которая готовится в крошечной комнатке, окруженная сотнями других женщин в других крошечных комнатках — и затеряюсь в этом потоке вещей.
— Ты знаешь, что делать, мамеле? — снисходительно спрашивает она, стоя передо мной, уперев руки в бедра и широко расставив ноги, будто демонстрируя свой авторитет. Она намекает, что я, возможно, что-то позабыла из того, что мне рассказывали про микву, но я все помню — я училась перед тем, как прийти сюда, и у меня никогда не было проблем с памятью, — поэтому я широко и наигранно улыбаюсь ей, словно разгадала ее замысел и не позволю ей меня недооценивать:
— Конечно, я все помню. У меня была отличная преподавательница для невест. Но спасибо за заботу! — Мой голос тонок и пронзителен и звенит от нервозности.
— Очень хорошо, мамеле, — уступает она. — Просто нажми кнопку на стене, если я тебе понадоблюсь. — Панель с кнопками вызова мигает красным рядом с ванной. На одной кнопке написано «Помощь», на другой «Готова». Есть и маленький интерком. Я киваю.
Когда она выходит из комнаты, я быстро разбираю свою сумку и вынимаю все, что принесла с собой. Я включаю краны, наполняю ванну водой и начинаю с первого пункта в своем списке. Сначала надо снять линзы и убрать их в футляр. Смыть весь макияж, почистить уши, поработать зубной нитью и коротко подстричь ногти. В ванне я дважды мою голову, расчесываю волосы и очень тщательно проверяю, хорошо ли помыла все изгибистые места на теле, как велела преподавательница, чтобы убедиться, что ничего не осталось у меня между пальцами ног, в пупке или за ушами. Изгибы — это очень важно. «Ничто не должно отделять тебя от воды, — предостерегала она меня. — Если ты потом обнаружишь то, что могло быть на тебе, когда ты была в